.
Для нас же «поздно» было совсем с иной точки зрения: «Горбачев к августу месяцу обладал лишь видимостью власти, и та должна была вот-вот иссякнуть. Предстоящий XXIX съезд КПСС положил бы конец его власти в партии, а Съезд народных депутатов в декабре месяце лишил бы и должности Президента. Поэтому консервативные силы не нуждались в каком-то перевороте или путче, чтобы устранить Горбачева. Его финал был предопределен естественным ходом развития событий.
Отставка Горбачева тут же подорвала бы позиции Ельцина и всего российского правительства. Не имея контроля над армией и органами правопорядка, оно было бы легко сметено. Это прекрасно понимали в окружении Ельцина и искали пути, как подпереть падающего Горбачева. Не исключено, что между Ельциным и Горбачевым существовала тайная договоренность о совместных действиях.
Спасти Горбачева мог только такой поворот событий, который бы поставил его противников в партии, армии и органах правопорядка вне закона. Это можно было сделать только, спровоцировав их на антиконституционное выступление, которое было бы безопасным для Горбачева и в то же время шумным, демонстративным, неэффективным и легко подавляемым»[710]. Вот тут-то для антисоветчиков было бы реально поздно!
Вечером 14 августа В.А Крючков вновь пригласил к себе и кабинет «тройку» и поручил подготовить проекты документов, определявших политические, экономические и правовые меры, которые властям следовало принять в условиях ЧП. При этом он настойчиво и многократно подчеркивал, что надлежит руководствоваться положениями действующей Конституции СССР и Закона «О режиме ЧП». На следующий день трое вновь встретились на той же даче. Подготовили Постановление № 1 «Об объявлении ЧП», «Обращение к советскому народу», «Обращение к главам государств и правительств» и «К Генеральному секретарю ООН». Из отпуска возвратился ген.-п-к В.А. Ачалов. Ознакомившись с документами, он одобрил их. В.Ф. Грушко же еще два часа вникал в их содержание. П-к А. Егоров поехал снова в Москву, где машинистка набело перепечатала все бумаги. Работа была закончена лишь далеко за полночь, зато к приходу B.А. Крючкова все три документа лежали у него на столе[711].
В тот же день, как описывает командир группы «А» ген.-м-р В.Ф. Карпухин, «…начальник управления (ген.-л-нт Е.М. Расщепов. — А. Ш.) просил меня прибыть на работу, несмотря на то что я согласовал с ним вопрос, что я уеду к отцу на дачу, чтобы отвезти туда продукты и лекарства. Я прибыл в управление в 10.00 и был принят начальником. Он спросил о количестве личного состава, поинтересовался мобилизационной готовностью и просил меня постоянно находиться на связи в зоне досягаемости. Других объяснений мне дано не было. И этот интерес и разговор я связывал с захватом заложников в Закавказье и возможном использованием группы по их освобождению. — В процессе разговора был затронут вопрос о месте расположения административных зданий и помещений аэропорта „Чкаловский“, на что я ответил утвердительно, так как я неоднократно был там и обладал информацией об этом объекте.