;
подача руководству информации в таком виде, что невозможно дать оценку существующим масштабам опасности — на это требуется работа экспертов, а они были в самом КГБ, особенно тогда, когда порог безопасности остался позади (см. об этом 15 главу);
отбор кандидатов на соответствующие роли в политическом театре;
профанация сопротивляющихся: «И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или даже понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, найдем способ их оболгать и объявить отбросами общества»;
организация массовых психозов через подмешивание психотропных веществ в пищу при организации снабжения горячей пищей во время многодневных массовых выступлений (Баку и 1989/90 гг., Грозный в 1991 г.);
выборка среди диссидентствующей среды по признакам: явный «антисоветчик» — критик реально существующих недостатков;
создание и выращивание диссидентов «садовниками из 5-го управления» (выражение A.A. Проханова) на первой стадии, а на второй — обработка Политбюро для объявления им амнистии. Не исключается причастность КГБ к созданию антисоветских организаций за рубежом из числа эмигрантов;
вербовка инсургентов на Кавказе и в Прибалтике на националистической основе;
организация и ведение митингов, забастовок, как непосредственно, так и через агентуру;
создание незаконных вооруженных формирований и/или рекомендации по их формированию, разработка схем по захвату оружия в органах внутренних дел и воинских частях; другие деструктивно-подрывные действия; имитация необходимости роста своего аппарата (см. об этом в одной из книг Ю.И. Мухина[216]) с доведением до уровня универсального, самодостаточного политического механизма с максимальным числом политинструментария на пространстве СССР — то есть предыдущая работа Ю.В. Андропова доводилась до совершенства: «Надо отметить, что первые три или четыре года перестройки функции такого важного государственного института, как КГБ, уточнялись, конкретизировались и видоизменялись в зависимости от международной и внутренней обстановки. Ему в обязанность были вменены новые задачи: сбор, централизация и обработка информации о „внутреннем“ терроризме, а также о покушениях на государственный суверенитет»[217], и, как следствие этого, улучшение оперативных возможностей;
мониторинг социальной напряженности;
конспирация заговорщиков;
оперативно-боевые мероприятия;
организация и установление нелегальных контактов с Западом;
согласованное взаимодействие с Западом на стратегическом уровне;
операции прикрытия внешнеторговых сделок;