– Я, пожалуй, дал бы обет молчания лет… на пять, скажем, чтобы быть с тобой тогда… там.
– Мы здесь. Всё здесь. Нет никакого там… И тогда.
– Я понимаю… Понимаю, понимаю, понимаю… Но не больше. Чёрт!
– Я просто люблю тебя.
Так легко и спокойно вдруг становится говорить об этом. Такая жизнь теперь в этих простых на вид словах. Как взмах крыла огромной и доброй птицы. Как море. Как мягкая шёлковая леопардовая шкура ветра. Даже как скала, чьё время заключено в кристаллической решётке живого тела камня.
– Знаешь, девочка моя, когда я, глядя на тебя, мечтал, что ты могла бы быть моей дочерью… я не ошибался. Подожди, подожди. Дослушай! Но думал ли я, что у моей дочери должна быть мать? Нет. Никогда. Только сейчас понимаю, что никогда. Ты знаешь, то твоё первое начало, первый вопрос, помнишь? Как это ни парадоксально, он всё поставил на свои места – «принцесса» или Принцесса? Не дочь, не мать, не жена, не… А Суженая. Я же сам это когда-то написал! Значит, знал! Что за странный симбиоз мы представляем из себя?! Знаем, но развешиваем это неделимое чувство клочками на новогодних ёлках по чужим гостиным, ради блестящего эффекта. Понимаем это, но вместо простого прямого приятия – отдаёмся на откуп иллюзии пресловутой веры! Господи, неужели все млекопитающие такие же кретины, как мы?! Нет! Никогда не поверю, что киты или там дельфины могут устроить посреди океана собрание, где на повестке дня будет стоять вопрос, например, о «нравственном облике» Моби Дика! …Ты – Принцесса. Тебе всё простительно. Быть таким существом, как ты, – это дар. Но я-то! Кривляюсь душой, изображаю воинствующего эстета, где-то на дне нечестности пряча в неразличимых для толпы одеждах нерешительности правду.
Правду о том, что единственное существо, ради которого я спустился в этот мир, должно кануть на задворках памяти, как записка под стеклом, только потому, что створки слишком узки и стены слишком высоки. Слишком люди… Ты ешь, ешь. И прости меня…
– За что? – слова как-то по-новому, нерешительно, но одновременно сильно и нежно вытекают из меня.
– «За мир без границ»[15], поиски которого – как шоры для нервной души. Когда я читал эти письма… Перечитывал и перечитывал… Я как будто переставал быть человеком. Умирал и жил. Вспоминал и перевоссоздавал! Мужчина умер – и мальчик наконец смог оторваться от земли к звёздам. И вся шелуха, как глупый воск деревянных крыльев Икара, облетела. Но я не упал. Я вернулся. Понимая, что никуда и не уходил. Понимая, что лишь позволял себе играть в то, чем обязан был жить. Каждый миг. Каждую крупицу времени. Собирать и собирать эти крупицы. Впитывать их в себя порами. Твои крупицы, Принцесса. Твои, моё единственное любимое существо. Господи, да меня теперь в пот бросает, как подумаю, что кто-то может жить в этом мире без любви! Без того – из чего по крупицам и соткан этот мир!