Он вышел к условленному месту. Но Вано задерживался. Друг уже начал волноваться, не случилось ли чего… Поднявшись в самое логово сонного царства «Олимпа», он пошёл искать своего товарища. Сэнсэй удачно миновал охрану. И, двигаясь незаметной тенью по коридору, внезапно застыл возле спальни Кроноса. Сэнсэй больше почувствовал, чем услышал, что там происходит какое-то действие. Осторожно приоткрыв дверь, он увидел, как в его сторону метнулся быстрый взгляд Вано. Но тот, заметив в проёме двери друга, снова расслабился и стал заканчивать свою «творческую» работу. Сэнсэй с трудом подавил приступы смеха. Отец Иоанн и тут не обошёлся без своего неутомимого юмора. Выполнив основное задание, Вано, вероятно, решил воспроизвести давнюю шутку, практиковавшуюся некогда на «Острове». Он обильно измазал все видимые из-под одеяла части тела Кроноса его же зубной пастой. Распорол вторую подушку лезвием. И когда заглянул Сэнсэй, Вано уже густо посыпал новоявленного «божка» пухом. А само лезвие аккуратно оставил на подушке. Окончив «работу», Вано гордо прошествовал перед Сэнсэем, демонстрируя результат своих дополнительных трудов. Сэнсэй лишь покачал головой и безнадёжно махнул рукой в сторону отца Иоанна.
Оба бесшумно удалились с территории «Олимпа», так и не потревожив сладкую дремоту его охранников. Благополучно добравшись до машин, они освободились от своего ценного груза, сложив бумаги в заранее приготовленную сумку.
— У-у, сколько добра! — шутя приговаривал отец Иоанн. — Теперь я за тебя спокоен. Будешь целыми ночами, как все порядочные мужики, заниматься… этими «красавицами».
Он с иронией сымпровизировал поцелуй в папку с грифом секретности.
Сэнсэй усмехнулся.
— Вот извращенец… Между прочим, все порядочные мужики ночью спят.
— Ладно, чадо многогрешное. Тогда я разом отпускаю тя все грехи за бессонные ночи, проведённые над этим прахом…
Пока Сэнсэй прятал сумку в тайник сиденья машины, отец Иоанн, стоя рядом, весело бубнил себе под нос.
— …исполнение всех благ… Ты еси, Христе мой, исполни радости и веселия душу и спаси мя, яко Един Многомилостив, Господи, слава Тебе…
— Чего ты там шепчешь? — в шутку спросил Сэнсэй, и уже в последующие пять минут сожалел, что это сделал.
— Это молитва по окончании дела. Если не тотчас услышаны молитвы наши, значит, Господь не желает, чтоб с нами было то, что мы хотим, а было то, чего Он хочет. В этом случае Он желает нам и приготовляет нечто большее и лучшее, чем то, о чём у Него в молитве мы просим. Поэтому всякую молитву надо сокрушённо оканчивать: да будет воля Твоя!