Когда речь зашла о деньгах, Краус перестал полагаться на свое знание русского. Теперь фройлян Шерер переводила каждое слово.
Белянчиков внимательно смотрел, как шевелятся ее губы. Крупная немка больше подходила на роль спортсменки — метательницы диска, толкательницы ядра или, на худой конец, байдарочницы. А она одновременно и помощник, и переводчик, и специалист, и телохранитель… На первый взгляд это представляется довольно странным: такую роль у топ-менеджеров во всем мире выполняют подтянутые широкоплечие молодые мужчины с накачанными бицепсами. Но осведомленные люди знали, что герр Краус отличался «нетрадиционной ориентацией», как устарело выражаются в России, хотя благодаря усилиям правозащитников, либералов всех мастей, а главное, самих заинтересованных лиц педерастия распространилась настолько, что «нетрадиционными» скоро станут гетеросексуальные отношения. Как бы то ни было, ревнивый «супруг» Гюнтера Крауса настоял, чтобы главу «Бундес Инвест Гэз» в многочисленных деловых поездках сопровождала исключительно женщина.
Многие, в том числе и сам герр Краус, были уверены, что личной жизни у Инги Шерер нет, а прелести красивых губ «Лошади» так и пропадут втуне, не познав ничего более эротичного, чем сигареты с фильтром. Но они здорово ошибались.
Фройлян Шерер закончила перевод. Герр Краус задумался, сгреб в горсть вяловатый рот. Наступила такая тишина, что можно было бы услышать полет комара, если бы его пропустила сюда охрана. Молчание затягивалось, напряжение нарастало. Сердюк покрылся красными пятнами, Белянчиков промокнул платком взопревший лоб, даже Скорину было тяжело удерживать на лице маску вежливого безразличия.
Наконец добродушный бюргер чуть заметно улыбнулся и заговорил.
— Думаю, цифра «пять» в большей степени отвечает интересам обеих сторон, — перевела Инга Шерер.
Никита шумно перевел дух, Станислав облегченно улыбнулся, Валентин Леонидович корректно кивнул:
— Я рад, что мы пришли к соглашению. Контракт готов, осталось внести цифру. Через несколько минут мы сможем его подписать. А пока предлагаю выпить по рюмочке коньяку. Это из кремлевской коллекции 1924 года. А потом поедем в один очень хороший ресторан. Там будут и баварские колбаски, и пиво. Но черная икра и ледяная водка там тоже будут…
— Это есть карашо! — улыбнулся Гюнтер Краус.
Материализовавшийся ниоткуда официант разлил в два пузатых бокала густой коньяк из хрустальной бутылки в форме кремлевской башни. Скорин и Краус, учтиво улыбаясь друг другу, чокнулись и пригубили. Скорин вопросительно изогнул бровь.