Боярский приезжает с мини-диском: инструментальная фонограмма не менялась лет сто. Звукорежиссер Антон, гитарист грайндкоровой группы, внимательно слушает инструкции:
– Все треки, Антоша, – под номерами. Трек-листа у меня нет. Я буду тебе говорить, какой включить. И все.
– Мониторы хотите послушать, Михаил Сергеевич?
– Давай быстренько. Семнадцатый трек. Семнадцатый:
– Я кот Матвей, / Мой метод прост!… Миша тур-менеджер на экране айфона:
– Гриш, тут такое дело, у нас концерт сегодня с Brazzaville в городе. – С нашей легкой руки Миша «тал менеджером Брауна в России. – Дэвид услышал про Боярского и хотел бы подъехать после своего концерта. Я понимаю, что у вас битком, – можешь на ВИПе, хоть стоя, место для него найти?
Браун снова безошибочно угадывает, что русскому хорошо. Монстр.
Конечно, найдем.
– Я не люблю тянуть хвоста за кот! – это последнее, что слышит Миша в трубке. – И монитор повыше, вот так.
Саундчек завершен за десять минут.
– А кто тут еще у вас выступает? – в первый раз интересуется Боярский.
– Шон Леннон был. – Единственное имя, в котором я уверен: Боярский – известный битломан.
– А! – Сработало. – А еще?
– «Аквариум». Агузарова. Гришковец, – начинаю запинаться я.
Те же проверенные имена я перечисляю своей бабушке, когда она задает этот вопрос. А может быть, зря – вдруг бабушка прониклась бы к Fleur, а Боярский – к Наличу?
Про Хана, дивного электропровокатора, которого я с просветительской целью присоветовал Вишнякову для вчерашней вечеринки, я умолчу. Не потому, что эксперимента Хана совсем уж из другого мира, и не потому, что финско-турецкий артист – по паспорту Kan Oral – без всякого Давида Гетты растанцевал толпу геев, привыкших к ремиксам на Мадонну. Но последним перед Боярским на этой сцене стоял именно Хан, у входа топтались белые лошади (левая Хана укусила), разгоряченное гей-коммьюнити осматривало друг друга на этой самой лестнице. В таком состоянии мы с Ханом покинули этот клуб, пахнущий парфюмерной лавкой, в четыре утра, – и сейчас, двенадцать часов спустя, без этих подробностей д'Артаньяну, пожалуй, можно обойтись.
Как вы думаете, – интересуюсь я вместо этого, – а Алису Фрейндлих имело бы смысл побеспокоить насчет выступления?
– Петь она не будет: связки, – пожимает плечами Боярский. – Она читает поэзию, если вам это может быть интересно.
Мне, безусловно, это интересно.
Звонит Олейников: два вопроса быстро – отдадим ли билеты на ISIS для розыгрыша в интернете и когда Боярскому удобнее подписать плакаты. ISIS – наш главный концерт в этом году после Боярского, не отдадим ни одного билета. Михаил Сергеевич, вы не против подписать несколько плакатов? Что такое ISIS? Это металлическая группа, из Бостона, я с коллегой говорил. А за совет про Фрейндлих – спасибо.