Играют Франция с Италией. Артист в гримерке вытирает пот со лба.
– Будешь смотреть?
Бразилец смотрит на меня, будто ему предложили ознакомиться с программой «Фабрика звезд». Олеся с кофейником понимающе отправляется восвояси.
Спать! Двенадцатый этаж гостиницы «Украина». Вид на университет. Вид замечаю я, затаскивая в номер железный кейс с пультом. Тобин обнаруживает кровать и падает, не дожидаясь, пока я выйду из номера.
Ужинаю в «Думе» за полночь: ложиться на пару часов перед утренним рейсом – никакого смысла. Появляется Наташа. Хозяйка. С лыжами. На дворе июль.
– Я от мамы из Белоруссии привезла – давно собиралась, все никак. Забросим на входе в клуб на антресоли. На антресолях же должны быть лыжи!
Наташа – герой и энтузиаст. И все-то у нее легко. Если я через год по-прежнему так же вдохновенно буду бегать в ночи с лыжами, скелетами, пластиковыми буддами – чего там еще у нас недостает, – миссия будет выполнена.
На второй порции окрошки вызываю такси:
– Через «Украину» в Шереметьево-2.
Грузимся в машину. У Тобина из наушников – яростный клекот, а он спит всю дорогу.
– Это что? – интересуюсь на подъезде к терминалу.
– Noisea – голландцы. А до них, что же до них было… – Тобин вдруг лезет в ежедневник, вырывает лист бумаги, быстро пишет что-то мелким, решительным почерком и протягивает мне.
– Это тебе; мне кажется, вот это сейчас надо слушать. Не успеваю взглянуть на лист – проверка документов,
молодые люди. Да, вылетает, да, в Италию. Тобин – южной наружности, как не проверить документы у такого пассажира.
Очередь на оплату перевеса растягивается на полчаса. Перед нами плачет в клетке кот. Тобин просовывает ему палец. Кот кусается. Тобин смущенно улыбается. Обнимаемся на прощание, домиком, долго – из уважения и чтобы не упасть с недосыпа.
Редкий диджейский пульт в блестящем кейсе уезжает по ленте в чрево аэропорта, Тобин исчезает на паспортном контроле.
Пытаюсь задремать в такси – не получается, сон сбит. Вытаскиваю ручку и огрызок бумаги, делаю себе пометку: «Спросить у бабушки про снотворное!!!» На бумаге что-то написано. Разворачиваю.
DavidSawaka
Baikonaur
Sixtoo
Topogigio
Я надеюсь, мама в Италии уложит его спать.
На мне – оранжевая майка. На майке написано: «Разрешите вас обнять!» Только обниматься мне некогда.
Клуб «Икра» благополучно украл идею у волонтеров фестиваля Роскильде и носится теперь в количестве дюжины человек по московскому парку. Нас пустили на дружественный фестиваль. Промоакция с человеческим лицом.
Обниматься некогда – потому что барменов, официантов и скучающую жену звукорежиссера инструктировали вчера два часа, и как выяснилось – без толку.