Ну и деталь: мы не единый веселый организм, который отрывается под собственную музыку. Мы слишком полны мыслей.
Я думаю, что буду что-то радикально менять в наших концертах. Мы уже прошли весь классический рокерский набор и повторять старое уже неприкольно. В первую очередь мне.
Откуда пацанов столько в зале стало?
Друг, написавший мне это: «….у меня близится сессия, так что я даже не знаю, как и чего теперь думать о Вас, не успеваю переключиться за те короткие на сегодня свободные часы на то, чтобы всерьез что-то сейчас Вам посоветовать. Просто чётко: мне оно оч. много значит и я на самом деле готова сейчас — по возможности — сделать для Вас тот максимум, на который сама способна. Голосую отовсюду, откуда только получается, хочу Вам успеха!..»
Спасибо тебе отдельное. Здорово меня поддерживаешь.
Как попадают в программу «Время»?
Ее как раз тогда заново создали, специально под выборы Ельцина. Мой дипломный руководитель сказала: «Приготовьте вашу презентационную кассету, ко мне должны прийти». У меня была кассета с репортажами из Вологды, вполне хорошая. Я до сих пор не знаю, что за человек приходил на кафедру и как он передал мою кассету в редакцию «Времени», но факт есть факт: он передал, а мне дали телефон, по которому брала трубку тогдашняя ведущая Арина Шарапова. Это само по себе ничего не значило — сотни кассет попадают всем в руки на телевидении, так же как сотни дисков пылятся в звукозаписывающих компаниях, и ничего ни из того, ни из другого не выходит. Но у меня был заветный телефон, а у Арины Шараповой не было возможности от меня скрыться. Пару месяцев пять раз в неделю она говорила, что кассету еще не посмотрели, но в итоге, видимо, сломалась, и меня позвали в Останкино. На меня строго посмотрела главный редактор, и так началась моя карьера в программе «Время».
Самой сложной первоочередной задачей было правильно одеться. Нужно было купить два костюма. Мы поехали с моей однокурсницей Анькой, у которой автоответчик пел моим голосом, на рынок и там совсем недорого купили мне два костюма — один твидовый в елочку, другой черный. Потом один из них сыграл важную роль в моей репортерской судьбе.
Когда время подходило к девяти вечера, собственно к эфиру, в редакции оставались только те, кто доделывал в монтажной свои репортажи, и два стажера, которых держали до вечера про запас, на всякий случай. Один стажер был одет неподобающе, второй был в костюме. Второй — это я. И тут поступила срочная информация из Кремля: стране можно сказать, что Борис Ельцин болен и что ему предстоит операция на сердце. Нужно было срочно ехать и брать интервью у врачей, которые будут эту самую операцию делать. Послали стажера в костюме, потому что больше никого не было.