— Прости, милая, — громко перебила ее мисс София, — но ты сказала, что Дэниел Григори поцеловал тебя?
Люс зажала себе рот обеими руками. Она не могла поверить, что проболталась мисс Софии. Должно быть, она и впрямь расклеилась.
— Простите, это совершенно неуместно. И неловко. Не знаю, почему это у меня вырвалось.
Девочка, словно веером, обмахнула ладонью пылающие щеки.
Но было уже слишком поздно.
— Спасибо, что сообщила! — выкрикнула Арриана с другого конца читального зала.
Лицо ее выглядело ошеломленным.
Но мисс София вернула себе внимание Люс, выхватив из ее рук книгу.
— Ваш с Дэниелом поцелуй не только неуместен, милая, но, как правило, невозможен.
Она погладила подбородок и подняла взгляд к потолку.
— Что означает… ну, может и не означать…
Мисс София принялась листать книгу, сверхъестественно быстро пробегая пальцами по страницам.
— Что вы имели в виду под «как правило»?
Люс никогда прежде не ощущала себя настолько непричастной к собственной жизни.
— Забудь о поцелуе.
Мисс София махнула рукой, застав Люс врасплох.
— Это не так важно. Поцелуй ничего не значит, если только…
Она что-то пробормотала себе под нос и продолжила листать книгу.
Какого черта? Поцелуй Дэниела значил все. Люс с сомнением наблюдала за порхающими пальцами библиотекаря, пока ее внимание не привлекла одна из страниц.
— Вернитесь назад, — попросила девочка, накрыв ладонью руку мисс Софии.
Женщина медленно отстранилась, и Люс принялась перелистывать тонкие полупрозрачные страницы. Вот. Она прижала ладонь к сердцу. На полях черной тушью было вычерчено несколько набросков — поспешно, но изящно и твердой рукой. Кем-то, обладающим несомненным талантом. Девочка провела пальцами по наброскам, пристально всматриваясь в них. Изгиб женского плеча, увиденный сзади, волосы, собранные в низкий узел. Гладкие обнаженные колени скрещенных ног, уходящих к призрачной талии. Длинное тонкое запястье с ладонью, в которой покоится крупный раскрывшийся цветок пиона.
Пальцы Люс задрожали. К горлу подступил комок. Она не понимала, почему из всего, что она слышала и видела сегодня, именно это оказалось достаточно красивым — и достаточно печальным, — чтобы довести ее до слез. Плечо, колени, запястье — все это принадлежало ей. И она знала — наброски сделаны рукой Дэниела.
— Люсинда.
Встревоженная мисс София начала медленно вставать со стула.
— Ты… хорошо себя чувствуешь?
— О, Дэниел, — прошептала Люс, отчаянно желая вновь оказаться рядом с ним.
И смахнула слезу.
— Он проклят, Люсинда, — сообщила мисс София поразительно холодным тоном. — Вы оба прокляты.