Ада сжала пальцы на его руке – единственный физический контакт, который он позволил за эти несколько дней.
– Но если ты хочешь остаться, зачем все так усложняешь? Разве эти клятвы не мучают и связывают? Разве они не заставляют тебя желать убежать отсюда?
– Да! – Габриэль всплеснул руками. – Ты что, не слышала? Ты знаешь, что я сделал!
– Ты сделал это по приказу отвратительных людей. Ты наказываешь себя за их злодеяния.
Один шаг, потом другой – он позволил ей приблизиться. Она протянула руку, чтобы погладить его по лицу. Грубая кожа его щеки, недавно выбритой, но все равно мужской и шершавой, царапала нежную кожу ее ладони.
– Ты наказываешь нас обоих, – прошептала она. – Габриэль, существует такая вещь, как прощение. Ты здесь уже достаточно долго, чтобы понять это самостоятельно.
Он закрыл глаза.
– Я не умею читать.
– Нет? – Их тела шептали друг другу, такие близкие теперь. – Ведь ты здесь уже больше года.
– Мы читаем молитвы, проводим бдения и совершаем другие повседневные ритуалы.
– В качестве замены мысли?
Темные глаза открылись, он смотрел с такой заботой и вниманием, что мог бы, наверное, коснуться ее, и все же его руки висели как плети по бокам.
– Пачеко посчитал, что я больше способен отвечать на уроки плоти, чтобы очистить себя.
Его голос прервался на слове «очистить», и в ее голове всплыла картина его покрытой шрамами спины. Ее подбородок задрожал, она была готова заплакать.
– Он приказал тебе... избить себя? Это?..
– Да. Моя спина.
Она видела, что это происходит снова. Габриэль отдалялся. Даже его тело становилось холоднее. Может быть, вот так он справлялся с тяготами и оскорблениями, когда его растили рабом? Он отгораживался от всего, оставляя только самую малость, чтобы выжить.
– Разве тебе нелюбопытно? – спросила она. – Разве пустота в тебе не требует, чтобы ее заполнили? Вопросы не требуют ответов? Ведь ты сможешь читать, если научишься.
– Никто никогда... – Он озадаченно нахмурился. – Ты считаешь меня способным?
Она улыбнулась.
– Подумай, как легко ты превзошел меня в шахматах. У тебя быстрый ум и упрямство, с которым ничто не может сравниться.
– Ты можешь, – хрипло произнес он.
Его поцелуй был внезапным и неожиданным. Теплые губы накрыли ее рот, а сильные руки притянули ближе. Ощущение восторга пронзило ее до глубины души. Раньше ее тело перешептывалось с его телом, но теперь оно кричало: ближе, крепче, никогда не отпускай!
Грубая щетина вокруг царапала ее. Его тихий стон зажег Аду. В этом поцелуе она изливала каждую каплю своего желания, сочувствия и смятения. Она запоминала его коричный вкус и колкую мягкость его волос, не уверенная, сможет ли когда-либо снова прикоснуться к нему.