– Ада? – Он тихонько постучал в дверь. – Ада, я пришел извиниться. Пожалуйста, inglesa. Ада?
С той стороны двери звякнула щеколда, и на пороге появилась Бланка с глазами огромными, как две луны.
– Сеньор, ей нехорошо.
– Я понимаю, – сказал он, подавляя разочарование. – Это я виноват.
Бланка нахмурилась.
– Надеюсь, что нет.
Он сложил ладони вместе, так сильно, что, кажется, соприкоснулись кости.
– Да, это я. Я... я напугал ее, и мне бы хотелось иметь возможность извиниться.
– О, сеньор, нет.
Она шире открыла дверь. Ада безвольно лежала на полу. Ее волосы рассыпались по плечам, почти скрывая лицо, влажные пряди прилипли ко лбу. Платье лежало кучей рядом с пустой ступкой и пестиком.
Весь воздух как будто вдруг вышибли из его легких. Ошеломленный, сраженный, он бессильно прислонился к дверному косяку.
– Здравствуй, Габриэль, – произнесла Ада голосом таким же туманным, как ее одурманенные глаза. Однажды он уже видел такое выражение на ее лице. – Ты не должен быть здесь.
– Святые угодники, Бланка! Как давно она такая?
Бланка нервно смотрела то на него, то на Аду.
– Я вернулась с полуночной мессы и нашла ее.
– Она спрашивала меня?
– Нет, сеньор. Она сказала, что я не должна беспокоить вас.
Бланка явно колебалась, ее щеки стали пунцовыми.
– Есть что-то еще, да? Что она сказала?
– Она сказала, что вы были в плохом настроении и она захотела получить удовольствие в тишине и покое.
Габриэль кивнул, медленно, как будто шея плохо двигалась. Она приходила к нему, но зачем?
Ада расхохоталась как безумная. По его рукам пробежала дрожь. Бланка перекрестилась и хотела подойти к Аде, но Габриэль положил руку на ее плечо.
– Бланка, ты доверяешь мне?
Она просто кивнула.
– Мне нужно остаться с ней сегодня ночью, – тихо сказал он. – Ты понимаешь? Никто не должен знать.
– Конечно, сеньор. – В ее черных глазах было поровну доверия и страха. – А вы сможете помочь ей?
– Смогу, – ответил он.
Бланка надела плащ и завязала шнурки на шее.
– Я буду спать в часовне. Найдите меня там, если что-то понадобится.
– Ты уверена?
– Да. Позаботьтесь о ней сегодня.
С этими словами она ушла. Лязгнула щеколда, запирая его наедине с Адой.
– Где он, что от него осталось?
– Ничего не осталось, – сказала она; ее лицо было спокойным и безмятежным. – Только ступка. Такая невинная теперь. Безвредная. И теперь ты тоже не можешь повредить мне.
Габриэль опустился на колени и ласковым движением убрал волосы с ее лба.
– Кто это сделал? Кто дал тебе опиум?
Глаза, наполненные звездами, встретились с его глазами. Ничего от Ады не осталось в этом ликующем взгляде. Однажды они уже победили этого демона, но он вернулся, чтобы снова украсть ее.