– Габриэль, помоги ей.
Пачеко был не таким высоким, и, несмотря на возраст и авторитет, казалось, что он просит послушника об одолжении.
Сильные руки Габриэля подхватили ее. От жара его тела стало теплее. Ей ужасно хотелось прижаться еще ближе, держаться крепче – любое облегчение от надвигающейся внутри ее бури.
– Ну ладно. – Глубокий спокойный тембр его голоса, почти добрый, угрожал заставить ее заплакать. – Держись за меня. Хорошо. А теперь держись на ногах. Тебе нужно быть сильной. Епес довольно далеко для пешей прогулки.
Она споткнулась.
– Ты чудовище!
– Я помогаю тебе, понимаешь ты это или нет.
– Как? Заставляя больную женщину идти пешком?
– Излечивая болезнь, которую ты сама себе устроила. – Его широкая и мускулистая грудь загораживала солнце, блокировала мысли. – Я говорил тебе, в этом меня не остановить.
Задумчиво, она коснулась маленьких ножен на своем бедре. Ей нужно было почувствовать подбадривание холодного металла. Безопасность. Но ножны были пусты.
– Где мой кинжал?
– Я его забрал.
– Ты не можешь держать его у себя!
– Я больше не позволю тебе меня порезать.
Он поднял раненую руку и пригвоздил ее терзающим взглядом.
Ада побледнела. Тонкий разрез, покрывающийся коркой засыхающей крови, протянулся на половину длины его руки. Она коснулась его дрожащими пальцами, очень нежно. Он зашипел, но не дернулся.
Он заслужил то, что она сделала, – по крайней мере она пыталась убедить себя в этом. Но причинение зла ему, воплощению мускулистой плоти и силы, казалось оскорблением природы.
– Я все еще жду извинений.
Ада сглотнула.
– Этого ты никогда не дождешься.
– Мы должны ехать дальше, – сказал Пачеко. – Надвигается ночь.
Габриэль кивнул.
– Наставник, кто-нибудь пригнал повозку?
– Ее сожгли, а ослика забрали. – Он протянул Габриэлю полотняный мешок и сумку Ады. – Но мы сохранили почти все наши вещи.
Фернан, бледный, если не считать темных кругов под глазами, поднял брови.
– И где она поедет? Возможно, я бы мог найти место на моем седле.
– Она пойдет пешком. Похоже, дама предпочитает такой вариант. – Габриэль подошел к своей лошади и вскочил в седло. Он посмотрел на Аду, неумолимый и холодный. – А если ты откажешься, я не задумываясь снова свяжу тебе руки.
Пачеко покачал головой:
– Габриэль, ты...
– Наставник, пожалуйста. Если это мое послушание, позвольте мне продолжать так, как я считаю нужным, – до тех пор пока я действую в границах ордена. Поверьте, что я могу сделать это. – Он ждал. Они ждали. Даже торговцы из каравана и оставшиеся стражники наблюдали за спором. – Вы даете мне позволение продолжать, наставник?