Торговцы из каравана выбрались из-под повозок, где прятались, и стали подсчитывать убытки. Выжили двое стражников, так же как Пачеко и Фернан. Последний стал бледным как полотно. Его белое монашеское одеяние испачкали следы рвоты.
Спешившись, Габриэль прошел от повозки к повозке, быстрым взглядом осматривая поле битвы. Ада смотрела, как он все проверяет.
– Вот этот еще жив, – сказал он стражнику.
– Это не больше чем на мгновение.
Стражник выполнил свой долг недрогнувшей рукой.
– Что случилось с остальными? – мрачно спросил Габриэль. – Здесь всего семеро убитых.
Стражник показал на юг.
– Они сбежали.
Ада перестала слышать их разговор. Ее охватил новый приступ дрожи. Земля уходила из-под ног. Она погрузилась в колючую траву. Холод: Жажда. Безумное головокружение. Она дрожала, небо вокруг вращалось вызывающими тошноту кругами.
– Что с ней? – спросил стражник.
– Она нездорова. Больше ничего.
Поблизости появился Пачеко.
– Что случилось? Почему она связана?
Габриэль ответил не сразу. Ада с бесстрастным весельем смотрела, какой подыскивает ответ. Но язвительный смех в ее голове так и не обрел голос.
– Это для ее же блага, наставник. – Габриэль опустился на колени рядом с ней и откинул волосы с ее лица. Быстрым движением он развязал узлы на ее запястьях. – Фернан, дай ей одеяло.
– Не хочу я твое одеяло, – выплюнула она сквозь стучащие зубы.
Он растерянно выдохнул.
– Ты пойдешь в Епес пешком?
– Я не могу.
– Ты пойдешь, если не уступишь. И ты скажешь «пожалуйста».
– Я не буду просить.
– Тогда тебя впереди ждет долгая дорога. – Он взял у Фернана одеяло и протянул ей. – Что скажешь, inglesa?
Она откинулась назад и впилась пальцами в траву.
– Изверг.
Он стоял, его лицо было словно высечено из камня. Она закрыла глаза и вспомнила, как лежала на тюфяке дома, в Англии, как сушила пучки полевых цветов и развешивала их на потолочных балках. Когда опускалась ночь, она смотрела на плачущие в мерцающем свете очага тени. Когда возвращался солнечный свет, их приглушенные цвета напоминали яркость леса и жизни, которая ей не нравилась.
Но она отдала бы все, чтобы эта жизнь вернулась к ней. И дождь. Она так скучала по дождю.
Она не была дома больше года. А теперь и Джейкоб тоже ушел. У нее, терзаемой ненормальным послушником, не было никого и ничего.
Часть ее хотела уступить. Он помог бы ей пройти через самый трудный период воздержания.
Но та часть ее, что хотела помощи, была не такой шумной и сильной, как ее страстная жажда. Если Габриэль встал между ней и опиумом, значит, он ее враг. Он ее тюремщик. Монастырь в Уклесе, может быть, и рай на земле, но для нее он все равно станет тюрьмой.