Пачеко возвел очи горе и торопливо пробормотал молитву.
– Пойду искать какого-нибудь ленивого слугу, который наконец-то покажет нам наши комнаты.
Он повернулся и пошел по широкому коридору. Фернан опустился на колени рядом с Адой, его лицо вдруг стало серьезным и мрачным.
– Она на ужасном пути. Друг, ты сможешь с этим справиться?
Ада забилась в судороге и снова застонала. Ей нужна холодная вода и мягкая постель, а не ожидание и инквизиторские расспросы.
– Я должен, Фернан. Это мой долг.
Фернан Гарса вытянулся на своем тюфяке. Те окровавленные изуродованные тела на дороге все время стояли перед его глазами. Надо было упасть в обморок.
Пачеко, однако, похоже, не встревожил этот всплеск насилия. Наставник аккуратно расправил монашеские одежды, смахнул пылинку с рукава и спокойно сел на свой тюфяк. Фернан продолжал наблюдать за ним, постоянно подавляя новые приступы тошноты.
– Фернан, ложись уже спать. Завтра утром все будет хорошо.
Фернан подумал, что, наверное, где-то в глубине души ему следовало обидеться на то, что такой человек в летах, как Пачеко, чувствует необходимость нянчиться с ним. Но нет, обида не приходила. Уж лучше пусть нянчатся и балуют, чем эти освященные веками понятия о силе, благородстве или – Боже упаси – самостоятельной жизни.
И, кроме того, Пачеко знал его секреты. Нет смысла сопротивляться.
Устроившись на жестком тюфяке, Фернан еще раз взглянул на дверь.
– Наставник, вы же на самом деле не ожидаете, что Габриэль будет присматривать за этой женщиной?
– А почему нет?
– Это испытание несправедливо. Даже жестоко.
Глубоко испорченная и непредсказуемая, эта англичанка имела лицо ангела и тело самой роскошной шлюхи. Мысль о том, чтобы проводить время в ее обществе и не воспользоваться этими редкостными женскими свойствами, была слишком сурова даже для Фернана, а у него имелась одна прекрасная причина ограничить свое желание непристойными шутками.
– Она такая женщина, наставник, – сказал он. – Даже вы должны видеть это. Сложно представить, чтобы кто-то из нас мог устоять перед ней.
Пачеко опустил холодные черные глаза.
– Я и не жду этого от Габриэля.
– Вы?.. – Фернан потерял дар речи. – Вы хотите, чтобы он провалился? Полагаю, мне бессмысленно спрашивать почему?
– Точно.
Он ухмыльнулся:
– Но, наставник, почему не отдать ее мне? Если провал неминуем, мне падение понравилось бы гораздо больше, чем Габриэлю.
– Мы оба знаем, что это ложь, – сказал Пачеко, поднимаясь со своего тюфяка. – Я хочу, чтобы ты держал свой рот закрытым. Впрочем, болтай. Никто никогда не слушает твою чепуху.