– Замолчи, – сказал он. – Нет ничего стыдного в том, чтобы бороться за свободу.
В уголках ее глаз собрались слезы. Она начала говорить, но запнулась, шмыгая носом и стараясь совладать с нахлынувшими эмоциями. Она выпрямила спину, словно мраморная колонна, прямая и твердая, и отвела взгляд.
Он не только должен оставаться бдительным к ее пагубному пристрастию, он также должен настороженно относиться к этой новой, ясно мыслящей женщине. Он ругал себя за то, что думал о ней как о враге.
– Сюда, – сказала Бланка, проходя в широкий дверной проем. – На открытом месте вы не будете в безопасности.
Габриэль взял их вещи и закинул себе за спину.
– Давай, я понесу свои вещи, – предложила Ада. – Ты и так уже носил из-за меня слишком много тяжестей.
Он покачал головой.
– Думаю, нет. Я так и вижу, как ты и твои пожитки скачете верхом по дороге в Толедо.
– А ты останешься, попав в переплет с Бланкой, бедняжка. Этого нельзя допустить.
– Нет.
– Тогда позволь мне понести что-нибудь твое, – сказала она. Ее лицо было на удивление светлым и открытым. – Я настаиваю.
Он понятия не имел, что думать об этой новой женщине. Еще час назад он нес ее на руках, а теперь она сама вызывается нести груз. Красивая и необычная, эта загадка из Англии. Неужели она действительно отличается от других женщин?
– Вот. – Он сунул ей в руки легкий кожаный мешок и кивком приказал следовать за Бланкой. – И я не позволю тебе идти позади меня.
Она улыбнулась.
– Все эти правила, Габриэль. Они придуманы тобой или орденом?
– Мной. А теперь иди.
– Сеньора не первая, кто использует эти места для тайных встреч, – сказала Бланка.
Ада улыбнулась и огляделась в маленькой комнатке, в которую они вошли, под главными залами бань.
– У ковихер тоже есть срок обучения? – спросила она.
Бланка пожала плечами и села на низкий деревянный стул.
– Чтобы убедить замужнюю женщину принять ухаживания постороннего мужчины, требуется умение и терпение, как и в любом ремесле.
Габриэль фыркнул и уронил сумку Ады.
– Это не ремесло.
– Она зарабатывает на жизнь, предлагая услугу, – сказала Бланка. – Я не знаю другого определения.
– Она преступница, – возразил он. – Она зарабатывает себе на жизнь, развращая хороших женщин и разрушая браки.
Ада покачала головой:
– Габриэль, берегись своего собственного лицемерия.
– А ты следи за своим языком. Прежде чем говорить о хорошем поведении, вспомни, где ты была меньше недели назад.
Его сердитый взгляд заставил ее отступить, но она держалась твердо.
– Ты собираешься всю жизнь попрекать меня за это?
Он сдвинул брови, как человек, которому очень больно.