— Лопни мои глаза, — сказала Таня Афонасик, — но у него бьется сердце.
— И я тоже видела, — сказала Наташка Глыбина, — он пошевелил лапкой.
— Похороны придется отложить, — сказала я.
И вдруг красные ягоды бузины вздрогнули, качнули головками на тоненьких шейках, и куст с треском раздвинулся. Мы увидели улыбающееся личико с клочковатой челкой до глаз. На щеке краснела царапина от ветки.
— Что вы делаете? — спросило личико. К синим лямкам с круглыми пуговицами были пристегнуты штаны.
Наташка Глыбина пронзительно взглянула на нас, и мы обменялись долгим взглядом: мальчишка!
Он был младше меня на год или два и старше Тани. В руках он держал порванную книжку «Мойдодыр».
— Что вы делаете? — снова спросил он, но уже не так приветливо.
— Играем, — ответила маленькая Таня и сломала ветку.
— Во что? — и он испуганно перевел глаза на Наташку. Наташка молча улыбнулась и зашла ему за спину.
— А этого мы еще не знаем, — сказала Таня, очищая ветку так, чтобы получился кнут. — Ты зачем взял нашу книжку?
— Она валялась под деревом, — ответил мальчик, отступая назад. Но за спиной стояла Наташка.
— Мы специально положили ее под дерево, — сказала я, и мы снова переглянулись. Его затылок доходил Наташке до подбородка, и она смотрела поверх его головы.
— Ты наступил мне на ногу, — сказала она, и мы засмеялись.
Мальчик засмеялся следом, подражая нашему смеху, и мы тут же замолчали. В наступившей тишине жалко оборвался его испуганный смешок.
— Какой ты веселый, — сказала я.
— А вот мы тебя накажем, — подхватила Таня и несколько раз взмахнула очищенной веткой. Мы молчали, чтобы он услышал, как ветка рассекает воздух.
— А как тебя зовут? — робко повернулся он к Наташке, готовясь заплакать.
— А это не твое дело, — улыбнулась Наташка и показала ему гладкие зубы.
— Я отдам вам книжку, — взмолился он и протянул Тане порванные листы.
— Мне не нужна порванная книжка, — ответила Таня и снова взмахнула прутиком, в этот раз почти у самой его руки.
— А как зовут тебя? — повернулся он ко мне, и его губы запрыгали вверх-вниз, сдерживая рыдание. И над его головой — два пристальных глаза Наташки с расширенными зрачками. В зрачках отразились листики. — Как… — снова начал он и не смог выговорить до конца.
Он развел руки в стороны, как будто собирался кого-то обнять, но обнять ему было некого, и он в растерянности смотрел на нас.
— Катя, — вдруг сказала я. — Меня зовут Катя.
Тогда он шагнул мне навстречу, обвил меня руками, как поймал, и заплакал. Он уткнулся лицом в мой воротник, и мне стало тепло.
Наташка с Таней переглянулись и презрительно посмотрели на меня. Я опустила глаза. Таня положила ему на плечо свою круглую ручку и легко ударила его веткой.