— Да-а. — Главный прокурор прокашлялся, встал, взглянул на чемоданы и снова присел, отказавшись от протянутого стакана с водкой. — А что же власти? Власти, ведомства краевые… часто навещают? Часто наведываются?
— Наведываются часто, — участковый с грустью смотрел на шумящие деревья, — наведываются часто. А вот доходят не все. Разбрасывает людей по лесу. Кого по грибы тянет. Кого по ягоды. Кого, глядишь, на сосну занесет. Вот и доходят один-два. Да кому они нужны без чемоданов? Разве только бабам!.. Оседают, добром обзаводятся. А, может, это и правильно. Разве в один приезд все поймешь?
— А можно мне с такими познакомиться? Кто дошел все-таки, — не унимался прокурор.
— Конечно. Чего далеко ходить? Вот. Федоров прямо перед вами. Действующий генерал.
— Генерал Федоров. — Федоров встал, протянул руку главному прокурору.
— А каких войск будете, если не секрет?
— Танковых, — твердо ответил Федоров, — какие секреты от своих людей? Тем более в Алпатовке.
— Как же танковых? — Потапов немало удивился. — Как же танковых, когда у тебя ракета лежит в огороде?
— Ну и что? — Федоров зачесал седую прядь. — Может, мне лес танк на ракету поменял. Какое твое дело? Был танк, а теперь ракета. Сам посуди, где я горючее для танка найду?
— А на ракету горючее нашлось? — ухмыльнулся Потапов.
— Нашлось. — Продавец поддержал Федорова. — Ракетного горючего у меня в магазинчике сколько угодно. Вот только кроме генерала Федорова не берет никто.
— Лучше бы у вас в магазине продукты были, — не выдержал прокурор. — Магазин-то ваш «Продуктовый» называется!
— А как мне его, «Стратегический» назвать?! В то время, как дверь не закрывается, и замок достать не могу! Нет, пусть будет «Продуктовый». Так спокойнее.
Ели и пили долго. Потом пели песни о родной Алпатовке. Федоров и продавец наперебой рассказывали версии об основании родного поселения. Садовник пересчитывал чемоданы. Участковый рисовал гостям схему кратчайшего прохода через лес на случай, если те надумают вернуться. А Потапов ходил по комнате взад-вперед, разминая руки, потихоньку продвигая сервант к выходу.
Когда стемнело, с улицы донеслось громкое ржание, видимо того каурого, что стоял на привязи. Участковый прислушался. Но в окно уже было видно, как Семакин проскакал на кауром скакуне на фоне сосен, пригибаясь, изо всех сил наяривая по бокам своего любимца.
— Ну, вот и мне пора, — участковый с грустью посмотрел на гостей, собрал паспорта для оформления и вышел. А прокурорам отвели отдельную комнату для ночлега, также с видом на сосны. Верхушки которых уже освещала огромная алпатовская луна.