Сначала Кабул рос в доме малютки. Туда его привезли из Южного Края, где гремели бои. Группу младенцев спешно эвакуировали в глубь Империи. В сопроводительных бумагах было сказано, что родителей нет в живых. И даже имена родителей не названы. Видать, никто и не старался их узнать в той кровавой круговерти…
Потом он жил в дошкольном детском доме. И тогда его звали Владиком. Владик Иванов. С этим именем он перешел в детской дом для школьников. То есть его перевели. Никого ведь не спрашивали, где они хотят жить. Если бы спросили, Владик ни за что не согласился бы покидать привычное место.
И в доме малютки, и в дошкольном «курятнике» жилось неплохо. Владику казалось, что это вполне нормальное детство. Временами даже счастливое. Потому что другого детства он просто не знал. Иногда на ребят покрикивали, иногда в угол ставили, а бывало, что и шлепки они получали. Но зато и хорошего хватало. Поездки на дачу, мультики по телевизору, игры, друзья-приятели, пирожные к чаю по праздникам, сказки всякие, которые кто-нибудь рассказывал шепотом, когда на ночь выключали свет… И были воспитательницы, которые умели приласкать, утешить при каких-то горестях, пригрозить наказанием за провинности, а потом пожалеть и погладить по голове: «Ох ты, горюшко непутевое…»
В старшем детдоме (точнее, в «интернате для детей-сирот») все оказалось не так. Там верховодили большие ребята, их надо было слушаться. Делать все, что они велят: застилать их постели, чистить им башмаки, убирать со столов. Иногда старшаки не очень приставали – живи спокойно, малявка. Но бывало, что кого-нибудь невзлюбят, и у бедняги начинается беспросветная жизнь. Называлось это «дрессировать мышку». «А ну, иди сюда, сперматозоид! Почему ночью хныкал, спать не давал? Щас потанцуешь. Дай башмак и подставляй ж…»
И жаловаться бесполезно. Воспитатели не хотели связываться со старшаками – себе дороже. И делали вид, что все хорошо.
С виду и правда все было хорошо. Ковровые дорожки в коридорах, цветочки на окнах, отглаженные рубашечки и платьица на детках. В туалетах, правда, пованивало, но там время от времени разбрызгивали пахучую жидкость. Иногда приезжали улыбчивые дяди и тети, привозили игрушки и конфеты. Конфеты, правда, куда-то исчезали, а плюшевые медвежата и обезьяны валялись в игровой комнате (и накопилось их видимо-невидимо).