Итак, никаких новых результатов в ней не было получено. Она содержала большое количество грубых ошибок и была полностью беспомощна.
Вот почему "...приоритет Циолковского в решении этого важнейшего вопроса теории крыла (влияние удлинения на силу сопротивления - Г.С.) был у нас незаслуженно, но основательно забыт" [80, с. 7].
Не было никакого приоритета К.Э. Циолковского, никакого закона он не установил и забывать поэтому было нечего.
При подготовке этой своей статьи он в начале ее выразил свою "...живейшую благодарность А.Г. Столетову и Н.Е. Жуковскому, указавшим [ему]... на значение [его]... труда среди других трудов такого же рода" [101, с. 21].
Эта благодарность не была в то время опубликована, тем не менее, сам факт существования положительного отзыва Н.Е. Жуковского стал своего рода "знаком качества" этой работы, свидетельством ее высокого научного уровня. Она подтверждала, что К.Э. Циолковский опроверг самого И. Ньютона и, кроме того, установил новый закон, связанный с сопротивлением удлиненных пластинок.
Его биограф и популяризатор его идей И.Я. Перельман в 1937 году писал: "Научная поступь его (т.е. К.Э. Циолковского - Г.С.) так уверенна, что он имеет даже смелость в одном пункте опровергнуть утверждение великого Ньютона: обнаруживает ошибочность ньютоновской формулы для силы косого удара воздуха о движущуюся плоскость" [52, с. 37].
Миф об этом успехе К.Э. Циолковского не развеян и поныне.
В 1891 году там же вышла и еще одна его статья: "Как предохранить нежные и хрупкие вещи от толчков и ударов"
В ней содержалось простое предложение, состоявшее в том, чтобы помещать эти "вещи" в сосуд с жидкостью. Однако он не учел того обстоятельства, что различные по весу испытуемые предметы будут иметь при опыте и разное ускорение. Это предложение - лишь догадка К.Э. Циолковского, его "рационализаторское предложение", а не результат научного исследования.
В ходе аэродинамических опытов он получил результаты, пригодные и для аэропланов, которые разочаровали, однако, его, поскольку аэроплан ему показался малоэффективным по сравнению с дирижаблем. Впоследствии, почти до последних лет жизни он будет считать авиацию бесперспективной для воздушных перевозок и будет отводить самолетам лишь промежуточное место на пути к космическому транспорту.
В 1926 году он писал: "Самолет не будет пригоден для целей воздушного транспорта, но постепенно станет пригоден для космических путешествий" [158, с. 258].
В 1927 году он подтвердил эту свою мысль: "...аэроплану суждена завидная роль быть переходным типом к реактивному прибору для заатмосферных полетов" [109, с. 7].