Проснулись на рассвете от тишины. За последние дни мы настолько привыкли к постоянному грохоту и тряске, что теперь мне показалось, что я оглох.
Начавшийся еще вчера ветер усилился. Слава богу, он дул с северо-запада, со стороны равнин, и не принес с собой холода. Зато ветер унес пылевое облако, висевшее над воронкой, и я разглядел на ее дне нечто, отдаленно напоминающее погруженное в щебень огромное яйцо из непонятного то ли металла, то ли камня, опоясанное рубчатым поясом, тускло блестевшим в лучах Эос. По моим прикидкам, диаметр яйца составлял без малого триста пятьдесят – четыреста метров.
Потрясенный, я смотрел на этот… даже не знаю, как назвать… Артефакт? Явление? Механизм? Вот! Более всего яйцу подходило определение «механизм». Но о назначении такого титанического механизма я мог только догадываться.
Неожиданно пришел в себя Игорь. Запекшимися губами он еле слышно попросил воды. Я набрал полные пригоршни снега в ближайшей низинке и напоил его, растапливая снег в ладонях. Цендорж, безучастный ко всему, сидел поодаль. Зрение к нему так и не вернулось, хотя монгол накануне сказал, что может различить пальцы на руках.
Напившись, Игорь попросил нас поднести его к краю воронки. Опершись спиной о камень, несколько минут он разглядывал яйцо на дне. Мне эти минуты показались очень долгими. В какой-то момент я решил, что геофизик снова впал в забытье, но тут он повернул ко мне обветренное лицо, на котором светились нездоровым блеском запавшие глаза, и тихо сказал:
– Это он… Клим, передай Меченому… Бард сказал: «Объект зеро»… Постарайся запомнить место… Меченому… Бард… «Объект зеро»… Передай…
Вдруг на губах Игоря запузырилась пена, он страшно захрипел, взмахнул руками, выгнулся… Цендорж закричал:
– Что там, сэр?! Что?!
Я шагнул к Макарову, присел рядом, пытаясь удержать его руки, но Игорь обмяк, глаза его закатились, челюсть отвисла. Кровавая пена текла из раскрытого рта на грудь. По телу прошла волна дрожи, и оно замерло без движений. Я понял, что Игорь умер.
– Сэр! Сэр! – кричал Цендорж, вытянув руки и оступаясь на камнях. И словно в ответ на его крики с низким, басовитым урчанием заворочался в воронке «объект зеро». Рубчатый обод медленно стронулся с места и начал крушить камень, все убыстряя свое движение. Знакомый гул ударил по ушам, все вокруг задрожало, затряслось. Стиснув зубы, я закрыл Игорю глаза…