Мы похоронили Макарова там, где он умер, – на краю воронки. Впрочем, похоронили – это громко сказано. Я положил тело между двумя большими скальными обломками, и в течение получаса мы с Цендоржем носили камни и клали их сверху. В результате получилась видная издалека каменная груда. Кажется, давным-давно такие сооружения назывались гуриями.
Когда последний камень был уложен, я накрыл могилу обрывком паруса, написал на нем: «Макаров Игорь, геофизик, член экспедиции на дирижабле «Кондор», февраль, 2205 год».
– Мои предки верили в Начигай, – негромко сказал Цендорж. – Это женщина, которая бережет людей и защищает их от напастей. В знак благодарности Начигай монголы всегда оставляют на камнях лоскуты материи. Я сделаю так же.
Оторвав от своей куртки часть подкладки, Цендорж на ощупь обвязал один из камней. Постояв у могилы, мы пошли вдоль обрывистого края воронки – прочь…
Эти горы не похожи ни на одни из тех, в которых мне довелось побывать, а я только на нашей олд-мамми бывал и в Хибинах, и на хребте Черского, и на Полярном Урале, и в Пиренеях, и в американских Роки Маунтанс. Кроме того, мне довелось посетить Поющие горы на Гермесе, Большие Увалы мертвой планеты Аппо и скальный хаос артемидианского плато Мрака.
Все эти горы разные, но их роднит то ощущение величия, монументального пафоса и некой природной естественности, которую трудно выразить словами.
Так вот, ничего подобного здесь, на Медее, я не чувствую. Я уже писал о нас как о насекомых, ползущих по некоему искусственному сооружению. Теперь, когда мы видели «объект зеро», это сходство только усилилось. Здешние горы мертвы, хотя в их чреве и идут какие-то процессы, какая-то работа неведомых сил. Это пугает. Скажу больше: это вызывает у меня самый настоящий первобытный ужас. Выходит, что мы – не только мы с впавшим в прострацию слепым Цендоржем, а вообще все земляне – всего лишь букашки, ползающие по кожуху ядерного реактора. Мы мним себя властелинами мира, а на деле даже не в состоянии понять происходящего.
Хотя, наверное, кто-то все же понимает, что здесь происходит. Этот «кто-то» – загадочный Меченый, о котором говорил Игорь перед смертью. И я должен во что бы то ни стало найти его, если только…
Если только все это – Меченый, словосочетание «объект зеро» – не предсмертный бред Макарова. Но о таком варианте лучше не думать. Не думать, не думать, потому что иначе остается только одно – разбежаться и разбить голову о ближайшую скалу…
Глядя назад, на заснеженный безымянный пик, по склону которого мы идем восьмой день, я понимаю, что если бы мы от места крушения «Кондора» сразу пошли на север, то сэкономили бы силы и время.