Пыль-пыль-пыль-пыль – видит бог…
Он вообще любил этого старинного поэта. «За непробиваемый оптимизм», как выражался Игорь. Не знаю, не знаю… Лично я никакого оптимизма в этих стихах не нахожу.
Давно уже покинули мы долину, в которую спустились с гор. Теперь вокруг широкая степь, лишь на юге высится Экваториальный хребет. Я смотрю на него – и сердце мое начинает биться чаще. Там погиб наш красавец «Кондор». Там, в каменном гурии на краю огромной воронки, лежит Игорь. Там ворочается и крошит камни «объект зеро». Там происходит нечто, чему нет объяснения. Когда-нибудь я, мы обязательно выясним, что же творится в медейских горах. Когда-нибудь – но не сейчас. Сейчас нужно дойти до людей, чтобы хотя бы донести до них то, что знаем мы.
Мы движемся вдоль реки. Тут не такая высокая трава, вода всегда рядом, а на отлогом песчаном берегу можно найти крупных, с тарелку величиной, моллюсков, прячущихся в странных торообразных раковинах. Цендорж запекает этих «бараночников» в углях. Получается очень вкусно и сытно.
Меня здорово тревожат мысли о хрустальных червях, аллимотах и прочих хищниках. У нас нет ни оружия, ни защитных доспехов – все погибло вместе с дирижаблем. От аллимота мы еще сможем спастись, от нескольких особей хрустальных червей убежим, но если нам попадется на пути крупное скопление этих тварей, пиши пропало. Впрочем, есть вариант уплыть по реке. С другой стороны, мы не знаем, а вдруг черви умеют плавать?
В любом случае остается надеяться на лучшее. И идти. Идти быстро.
Река разлилась, до противоположного берега не менее ста метров. Вода чистая, холодная, течение быстрое. Нет ни заводей, ни стариц. Несколько раз мы видели стада альб, выходивших к реке на водопой. Когда мы пытались приблизиться к ним, они поднимали невообразимый свист и убегали прочь.
– Эти звери знают людей, сэр! – сказал мне Цендорж. – Знают и боятся.
Я уже и сам догадался, что альбы здесь, что называется, пуганые. Но кем? Ответа на этот вопрос не было, и это отнюдь не прибавляло мне уверенности.
Когда Эос начала клониться к далекому горизонту, Цендорж заметил впереди кружащихся в небе черных чаек. Спутать своеобразный, ныряющий полет этих существ с манерой летать иных крылатых обитателей Медеи трудно. Черные чайки – падальщики, а стало быть, кружатся они над какой-то мертвечиной…