А еще утром пришла Акка. Комендант колонии, майор ВКС Анна Морозова. Села рядом, взяла мою руку, погладила. Я спросил:
– Как дела, Аня?
Она в ответ промолчала, только сжала губы. Ну еще бы, разве ж она когда пожалуется?! Как там Лускус сказал – «айрон-мейден»? Точно – она, железная дева. Домина Анна.
Если честно, то выглядит Акка не очень. Устала она до крайности, в глазах лед, вокруг – морщинки. Так ничего и не сказала, только на прощание улыбнулась:
– Выздоравливай скорее, Клим.
Больше сегодня ничего писать не буду…
Выполз на свет божий, опираясь все на тот же костыль, что смастерил в самом начале для меня Лускус. Голова кружится, ноги не держат, но все равно как приятно вновь стать прямоходящим!
Пейзаж вокруг разительно переменился. Громада модуля выглядит теперь несколько иначе. Биопласт весь вытек, оставив после себя большие разноцветные гниющие лужи, и добровцы взялись за обшивку. Повсюду, насколько хватает глаз – хижины, хижины, хижины, выстроенные из листов этой самой обшивки. Горят костры, суетятся женщины, бегают детишки, греются в лучах солнца, точнее, Эос, старики.
Над плоскогорьем стоит зловоние – биопласт разлагается, отравляя воздух вокруг. К мерзкому запаху тлена примешивается гарь от костров, пряные ароматы цветущих трав и вонь фекалий. Наверное, так пахло в поселениях людей древности.
Река теперь жестко разделена на участки. Там, где она выходит из леса, отгорожена проводами питьевая зона. Ниже по течению – детский участок для купания, еще ниже – купальни для взрослых. Ну, а на излучине отведено место для сброса нечистот и по берегам выстроены многочисленные общественные уборные. Справлять нужду в иных местах колонистам строго запрещено. Конечно, так не экологично, но, с другой стороны, если бы не река, мы бы уже погрязли в собственных нечистотах, а это гарантированная эпидемия.
В лесу раздается стук топоров дровосеков – колонии нужно топливо для костров и жерди для строительства каркасов хижин. В качестве орудий лесорубы используют любые мало-мальски подходящие железки, затачивая их о камни.
Лускус, пришедший меня проведать, рассказал, что здешний лес очень похож на земной где-нибудь в предгорьях Кавказа. Деревья в основном двух типов – одни довольно высокие и кряжистые, с твердой красноватой древесиной и бурыми ланцетообразными иглами вместо листьев, их называют каменными соснами; другие имеют более тонкие стволы, разлапистые, с мелкой кучерявой листвой на концах ветки. Они образуют труднопроходимые заросли, и лесорубы прозвали их плетунами. Кроме того, всюду довольно густой подлесок, состоящий из высокой жесткой травы и кустарников.