– Жги! Жги их!
В разинутые зевы тварей летели факелы, головни, а на южном краю баррикады вставало оранжевое зарево – Прохор Лапин велел ставить сплошной огневой заслон.
Я махал своей железякой, больше отпихивая, отбрасывая червей, чем нанося им ощутимый урон. В общем-то все остальные поступали так же, потому что черви или заращивали свои раны, или зажимали и вырывали из рук защитников Перевала дубины и топоры.
Мы уже не бились, а попросту сдерживали тварей, но они все напирали, и живая шевелящаяся стена выросла выше баррикады, нависая над нашими головами.
– Нужно больше дров! Больше! – раздался голос Акки, и я отметил про себя с радостью – жива, жива!
Силы наши были на исходе. Вокруг давно стояла кромешная тьма – наступила ночь, озаряемая лишь пламенем костров. Упершись в сплошную массу червей, встав плечом к плечу, подпирая спинами тех, кто стоял в первом ряду обороны, мы держали этот живой каток, эту орду безмозглых существ, способных не просто убить – поглотить, пожрать нас всех. Нас, людей, землян, хозяев Галактики, властелинов плазмы, покорителей пространства!
От страха и ощущения неминуемого конца многие принялись кричать. У некоторых нервы оказывались крепче разума, и люди сходили с ума, добровольно бросаясь в самую гущу тварей, прямо в фиолетовый зев ближайшего червя.
У меня натурально трещали кости от натуги. Сзади, с боков, даже, кажется, снизу меня подпирали тела защитников баррикады, которым тоже приходилось несладко. Упираясь голыми руками в скользкое тело червя, я то и дело менял руки, проваливающиеся в прозрачную плоть – и тогда червь, а вместе с ним и те, что сгрудились вокруг него, на несколько сантиметров продвигались вперед. Я понимал, что вечно так продолжаться не может, что в конечном итоге твари одолеют. Понимали это и остальные…
– Держитесь! Мы ведем огненный вал! Еще немного! – закричал кто-то сбоку. Я хотел послать его ко всем чертям, но воздуха в груди хватило только на жалкое шипение.
Живая стена, состоящая из колонистов, медленно проминалась под давлением червей. «Еще пара минут, – и мы все просто упадем, они сомнут и раздавят нас, – равнодушно подумал я. – Вот и все, человек разумный. Без оружия, без электричества, без своих мудреных машин, один на один с природой и порождениями ее ты, оказывается, стоишь немного. Немногого, а то и вовсе – ничего…»
В голове гудело. На какой-то момент стало очень обидно – погибнуть вот так, на чужой планете, пусть и выбранной добровольно. Перед глазами побежали строчки некролога: «Сегодня мы прощаемся с Климом Елисеевым. Он бессмысленно жил, бесславно умер, и тело его было съедено гигантскими сухопутными кишечнополостными на планете Медея».