Я ему сказала: «Если хоть раз в помаде придешь или до утра загуляешь – тогда я сама в драмкружок и в артистки запишусь! Посмотрим, кто из нас лучший артист! Я уж тогда всех помадой перемажу! Тебе назло! А так у меня к театру интереса нет! Я Мишку своего люблю! Вот и весь театр!»
Сантехник нашего дома:
– А ты-то сам как считаешь, что он для тебя, театр-то, а? Что?
(Честно скажу, уж больно неожиданно был задан ему вопрос… Но отвечать нужно… Включил диктофон, и вот что я наговорил):
– Я так тебе скажу, Вася: театр – он как наркотик! Он в тебе, ты в нем! Я отравлен театром! Но тем, в который влюбился в юношестве! И вот в 1990 году ушел из театра по разным причинам, а в основном по состоянию здоровья – стали беспокоить дремавшие долгие годы последствия ранения и контузии.
Снятся мне сцена, гримы, как по ходу спектакля текст забываю и потом в холодном поту просыпаюсь…
Не часто, но хожу в театр. Если верно играют актеры – завораживают, если неверно, фальшиво, плохо – не выдерживаю и ухожу домой; возмущаюсь, когда публика аплодирует тому, что аплодисментов не заслуживает… Теперь сам посуди, что для меня театр. Точно я не могу определить…
Помешательство какое-то, любовь, наркотик, ненависть, любовь. Высокого класса спектакль – это как расчудесное вино: оно пьянит и радует! Ну а ты, Вася, что для тебя театр?
– Ты, Яколич, говоришь, что хороший спектакль пьянит и веселит, тогда, считай, что я из хорошего театра не выхожу вот уж много лет!!
(Хитро улыбнулся.)… Если нальешь за сделанную работу стопочку – считай, что билеты в хороший театр приобрели!
Это рассказала мне народная артистка РСФСР Лилия Олимпиевна Гриценко. Сразу после войны она поехала навестить родственников на Украине. В это же время в их городок приехал известный тогда главный правительственный фотограф Наппельбаум. В честь такого знаменитого гостя районное начальство устроило банкет с истинно национальным украинским столом, столь богатым по форме и содержанию (несмотря на разруху), что он был достоин быть запечатленным на фото – для доказательства того, что «сегодня весело живется, а завтра будет веселей».
Лилия Олимпиевна была среди приглашенных на «высокую встречу» и посажена рядом с героями рассказа – глуховатеньким и подслеповатеньким дедулей и краснощеким, шустрым его семилетним внуком. Все тосты, вопросы и взоры были, естественно, обращены к знаменитому маэстро, который в своих рассказах постоянно упоминал фамилии: Сталин, Каганович, Микоян, Орджоникидзе, Молотов, Жуков, Рокоссовский… часто вспоминал свои посещения Кремля и правительственных дач и прочее…