— Дьявол! — воскликнул Паркер, бросаясь к окну.
— Слишком поздно, — посетовал доктор. — Журналист из «Телеграфа» уже скрылся в здании почты. Правда, вы можете им позвонить и попытаться остановить это сообщение.
Паркер так и сделал. Редактор «Телеграфа» вежливо заверил его, что этот материал к нему не поступал, и что если он его получит, то непременно последует указаниям инспектора Паркера.
Редактор «Телеграфа» говорил чистую правду. Информацию получил редактор газеты «Ивнинг Бэннер», которая была дочерним изданием «Телеграфа». Что поделать — в трудные времена кризиса левая рука предпочитала не знать, что делает правая. Кроме того, это ведь было эксклюзивное интервью!
О да, я знаю, ты религиозен, Имеешь то, что называют «совесть», и двадцать хитрых трюков и уловок, чтоб изощренно обходить все то, чего она потребует.
«Тит Андроник»
Это было в четверг, 23 июня, в канун праздника святого Иоанна. Буднично-зеленые покровы, в которые облекается храм на время ежедневных служб после мистических восторгов Пятидесятницы, теперь убрали. Алтарь опять сиял белизной. В часовне девы Марии при церкви Св. Онезимуса как раз закончилась вечерня. В воздухе еще стоял слабый аромат ладана; под потолком клубилось облачко благовоний. Низенький псаломщик, вооруженный очень длинным приспособлением для гашения свечей, ходил по церкви. Гаснущие свечи издавали специфический запах горячего воска, немного неприятный, но зато проникнутый святостью церковного обихода. Несколько пожилых дам, присутствовавших на богослужении, нехотя поднялись с мест, прервав свои молитвы, и одна за другой удалились, по очереди преклонив колени перед алтарем. Мисс Климпсон собрала в кучку свои маленькие молитвенники и, не глядя, нашарила рукой перчатки. К несчастью, при этом она уронила ежедневник, который завалился за длинную скамеечку для коленопреклонений. Из ежедневника в темный угол за исповедальней дождем посыпались пасхальные открытки, закладки, картинки на сюжеты из Святого Писания, засохшие веточки вербы и бумажки с текстом «Ave Maria».
Мисс Климпсон, возмущенно вскрикнув, нырнула за своими бумажками и немедленно раскаялась в том, что позволила себе в святом месте столь неподобающий взрыв раздражения. «Терпение, — пробормотала она, извлекая из-под скамейки последний листок, подобно потерянной драхме, — я должна научиться терпению и самообладанию». Кое-как засунув бумаги обратно в ежедневник, мисс Климпсон схватила перчатки и сумочку, поклонилась алтарю, уронила сумочку, снова подхватила ее, на этот раз с румянцем мученицы, поспешила по проходу к южной двери, где с ключом в руке стоял ризничий, ожидая, когда он сможет выпустить посетительницу. Выходя, она бросила взгляд на главный алтарь, где в полумраке белели длинные свечи, словно бледные призраки. Внезапно ей пришло в голову, что это выглядит мрачно и жутко.