Мне становится завидно.
– Я тоже построю себе такой мавзолей.
– Но мой все равно будет лучше! – не унимается он.
Это уже посложнее. Я задумываюсь и хмурю брови.
– Я могу похоронить тебя вместе с Антонием, – вежливо предлагает мне Октавиан.
– С Антонием? – ужасаюсь я. – Но зачем он мне нужен? Я хочу с Цезарем!
– Нет, это невозможно!
– Почему? – не унимаюсь я. – Мы будем любить друг друга!
– Ха! Любить! Тоже мне причина! Здесь император – я!
Мы выходим из величественного мавзолея и медленно идем по садовой аллее. Вдоль нее стоят бюсты великих римлян и египтян.
– Почему ты? Я тоже хочу быть императрицей!
Октавиан недовольно осматривается по сторонам, будто кого-то ищет. Наконец, находит:
– Афродита, можно задать тебе вопрос?
– Можно.
К нам подходит молодая белокурая женщина в простом белом платье и с любопытством нас рассматривает.
– Кто из нас станет императором? – серьезно спрашивает Октавиан, но я чувствую, как он переживает. Мне и самой страшно.
Афродита удивленно вскидывает брови вверх и почему-то насмешливо смотрит именно на меня. Мне становится неуютно под этим холодным и колким взглядом. Боги умеют читать сердца, а ведь мне есть что скрывать.
– Ах, дети, дети, – медленно говорит она, растягивая слова, – тот, кто дольше проживет, тот и станет императором.
– А кто дольше проживет? – робко спрашиваю я.
Надменно улыбаясь, Афродита указывает пальцем на Октавиана.
– Ты, мальчик, проживешь семьдесят шесть лет. А ты, девочка, – тридцать девять.
– Как? – в ужасе восклицаем мы оба.
Октавиан смотрит на меня с сочувствием, затем крепко обнимает. Наше шутовское соперничество закончилось. То, что мы услышали, слишком серьезно. Тем более, боги редко ошибаются.
– Не переживай. Я что-нибудь придумаю, – говорит мне Октавиан.
9
«Я, царь Египта, Птолемей XIII, объявленный своей женой и ее товарищами умершим, да покарает их великий Осирис, жив.
Я, брат и супруг Клеопатры, незаконно занявшей принадлежащий мне престол, объявляю, что после гибели моего войска спасся и жив поныне. Долго мне довелось скрываться, опасаясь гнева неверной супруги и сестры. Также опасаться пришлось мне и римлян, поддерживавших Клеопатру. Сейчас настало время вернуть мне трон и царскую диадему. Клеопатра должна вернуть мне имя, титулы и наследство отцов! Это говорю я, ваш царь Птолемей XIII!»
На какое-то мгновение у царицы потемнело в глазах, и ее обуял ужас. Но то было мгновение. Она присутствовала на похоронах своего брата Птолемея XIII, и в его смерти сомневаться не приходилось. Царица брезгливо скривилась и скомкала папирус.