– И безумно тебя ненавидит, – добавил Агриппа.
Октавиан согласно кивнул.
– Она никогда не осмелится напасть на нас в открытую, но будет действовать через Антония. Его сердце во власти пороков, она это поняла и умело использует против него.
Меценат тяжело вздохнул.
– Значит, все-таки война.
– Да, но не против Антония. В ближайшее время нам необходимо провести в сенате решение об объявлении войны Египту.
– Наши преимущества? – решил уточнить Агриппа.
– Завещание Антония, в котором он желает быть похороненным в Александрии и все земли, имущество и деньги оставляет детям блудницы.
– Где ты его взял? – пораженно спросил Агриппа.
Октавиан хитро улыбнулся и незаметно подмигнул Меценату.
– В храме Весты, Агриппа.
– И тебе его так просто отдали?
– Нет, конечно же. Пришлось убеждать и взывать к патриотизму, – прямо ответил консул. – Не переживай, Агриппа, все законно.
Пытаясь скрыть улыбку, Меценат сделал глоток вина. Всю ночь он придумывал завещание Антония. Составил несколько вариантов, каждое предложение жарко и долго обсуждалось с Октавианом. Оба они прекрасно понимали, если сумеют устрашить сенат этим завещанием, то не только смогут свергнуть Антония, но и привести Октавиана к единовластию.
Уже после ухода Агриппы Меценат заметил:
– Ну что ж, один наживку проглотил, теперь остался сенат.
– Будем надеяться, мой друг, будем надеяться, – задумчиво проговорил Октавиан.
6
После Александрийских пожалований и публичном, ничем не обоснованном разводе с Октавией личная неприязнь между двумя консулами вылилась в откровенные вражду и ненависть. На поверхность всплыли старые обиды и претензии. Они начали забрасывать друг друга угрожающими письмами и обвинениями в лицемерии и предательстве государственных интересов. Благодаря зловещим пророчествам, заполонившим империю, Октавиан успешно играл на страхе римлян. Если Клеопатру и так все ненавидели, то Антоний был любимцем армии и народа, и пришлось немало попотеть, чтобы разжечь к нему ненависть. Его представляли безвольным рабом египетской царицы, поклявшимся ради ее прихотей уничтожить Рим и обрушить возмездие на Капитолий. Это возымело свое действие, и многие сторонники Антония от него отвернулись, и он начал терять популярность не только в Риме, но и в армии. Против консула выдвинули еще одно обвинение: пренебрегая священными традициями и законами Рима, он взял в жены чужеземку. Вопиющая наглость, которую даже Цезарь себе не позволил!
Антоний долго смеялся и тут же написал Октавиану ответ: «Что это на тебя нашло? В том ли дело, что я сплю с царицей? Но ведь она не жена мне, не так ли? И разве это случилось впервые? Это продолжается вот уже девять лет».