— Он готовился заранее… Я же говорил Гордееву о пропавшем кастете! Нужно было о нем помнить.
— Теперь уже поздно говорить об этом. По тревоге подняты все городские спецслужбы, взяты под особый контроль аэропорты, речные и морские вокзалы, железнодорожные станции, автобусные остановки. Сейчас мы связались с военными, будем ставить двойное кольцо вокруг города.
— Все это бесполезно, — мрачно сказал Дронго, — он обычно рассчитывает свои действия по минутам. Вы его все равно не найдете.
— Не знаю. Даже думать об этом не хочу. Нам пришлось доложить о случившемся в Москву. Вечером мы будем на докладе у директора ФСБ. Боюсь, что нас отстранят от расследования. Возможно, это мой последний звонок вам. Если до семи вечера мы ничего не обнаружим, то оба должны будем возвращаться в Москву, оставив здесь наших оперативников.
— Гордеев знает, что вы мне позвонили?
— Нет. Ему стало плохо с сердцем, вызвали врачей. Сейчас ему сделали укол. Он все еще не может прийти в себя.
— Баратов нарочно вызывал меня, зная, что вы будете прослушивать наши разговоры. И все его как бы вынужденные шаги были на самом деле продуманными ходами, к которым вы его и подталкивали. Он делал это нарочно, чтобы вы захотели вывезти его в Пермь, а потом и в Павловск. Все было рассчитано до мелочей.
— Мы должны были понять его план еще до того, как вылетели в Санкт-Петербург, — согласился Тублин. — Я решил вам позвонить, чтобы спросить вашего совета. Где его искать?
— Только не в Санкт-Петербурге, — вздохнул Дронго. — Насколько я могу судить о его характере, он уже выехал из города. Добрался на электричке до вокзала и там пересел на первый попавшийся поезд, пока вы исследовали лаз. Очевидно, это был тайный проход, сделанный архитектором Камероном для хозяина дворца.
— Не знаю, кто его сделал, но этот проход тянулся прямо из дворца, из спальной комнаты. Баратов прошел обратным путем, вышел прямо в музее и растворился среди посетителей.
— Все верно. Камерон строил дворец для нелюбимого наследника, который все время опасался покушений.
— Вы могли бы сказать нам об этом вчера.
— Я пытался вас предупредить, но вы не хотели меня слушать.
Тублин молчал, сознавая, что уже ничего нельзя исправить.
— Сколько времени у вас ушло на осмотр места происшествия? Когда вы открыли эту дверь? Вы можете точно вспомнить? — спросил Дронго.
— На все поиски ушло чуть больше часа. Может, полтора часа. Мы были уверены, что он прячется за дверью, предлагали ему сдаться… Потом нашли выход с другой стороны — или вход, смотря откуда двигаться. Но мы были уверены, что он не рискнет появиться в музее, а прячется у молочни. Поэтому продвигались вперед очень осторожно. Но его нигде не было.