Если кто думает, что мы жили совсем спокойно благодаря покровительству Степанова, то этот человек ошибается. По большому счету, нам никакое покровительство не было нужно. Надо представлять, что такое главный лесник и егерь, хозяин огромной дикой территории. К таким лесникам отношение во все времена было уважительное, чуть ли не трепетное. Оно и в местных легендах отразилось. Есть, например, легенда о том, как главарь самой крупной разбойничьей шайки в наших краях влюбился в дочь лесника и стал к ней свататься. Лесник отказал ему, # тогда разбойник похитил девушку, когда ее отца не было дома. Но далеко этот разбойник не ушел. Речушка, через которую надо было перебраться, вдруг разлилась так, что переправа стала невозможной, а пока разбойники рубили самые высокие сосны, чтобы навести мост, из лесу вышли медведи и задрали почти всех, причем девушку не тронули. Когда подоспел лесник, те разбойники, кто не успел убежать, лежали загрызенными, а медведи сидели и охраняли девушку. Есть предания и о том, что у настоящего лесника всегда существует договор с водяным, и водяной обязательно утопит обидчика лесника при первом удобном случае (а в нашем краю рек и озер любой человек обязательно когда-нибудь оказывается на воде). Возможно, и в разливе речки, остановившей разбойников, без лесника не обошлось.
Сейчас, конечно, другие времена, но отношение к лесникам (к настоящим, я имею в виду, тем, кто ведает огромными заповедными лесами и обладает правом не пустить туда даже президента, если сочтет нужным), которое складывалось веками, все равно сохраняется. И, мне думается, в предания про договоры с водяным в глубине души верят почти все. Уже давно забылось, как все посмеивались в рукав, когда отец, молоденький выпускник биофака, приехал принимать заповедник под свое начало: мол, куда там этому студентику-москвичу справиться? Выдохнется через несколько месяцев — и запросится назад в столицу, на непыльное место... Помнили теперь о том, как отец договаривался с кабанами, загнавшими на деревья незадачливых туристов или браконьеров, чтобы кабаны ушли и отпустили своих жертв. Впрочем, к кабанам отец всегда относился с большим уважением и даже, я бы сказал, с симпатией. Как он говорит, кабан — очень разумное животное, и, если показать, что ты не хочешь ему зла и только ищешь возможность мирно с ним разойтись, он всегда отступит.
Ну и всякое другое... Словом, никто не станет ссориться с человеком, без хорошего отношения которого просто опасно входить в огромные заповедные леса, окружающие Город почти со всех сторон. И странствовать по заповедным озерам. У нас это даже последние «отморозки» понимают. Нет, раза два или три находились непонимающие, но их поспешно усмиряли местные «крутые» или «тузы», которым совсем не в кайф отправляться на медвежью или кабанью охоту без опытного проводника, рискуя голову сложить... Отец узнавал о том, что кто-то заимел на него зуб, но больше не имеет, задним числом...