Бритоголовый Череп довольно хмыкнул, шевельнув тонкими губами. Он передернул старенький «ТТ» и сунул его в глубокий карман брюк.
– Смотри, яйца себе не отстрели! – усмехнулся Ротан, запихивая «Макаров» под брючный ремень. Сверху оружие прикрыла выпущенная рубашка.
– Не боись, начальник! Они у меня оловянные! – Череп ощерил редкие зубы и решительно толкнул дверцу.
Сухарик кинулся к окну. Мгновенно бросилась в глаза черная иномарка с задраенными окнами в отдалении от дома, стоявшая у мусорных контейнеров. Местные автовладельцы так машины не ставят.
Значит, это неспроста.
Дверцы иномарки раскрылись почти одновременно. Нагловато оглядываясь по сторонам, крутые парни двинулись к подъезду. Их походка была уверенной и твердой, а наглость и самомнение подкреплялись весом спрятанного под одеждой оружия. Бандиты не боялись, что их могут задержать за незаконный ствол и навесить срок. У бандитов другая психология, отличная от логики законопослушных граждан. Они – волки, а все остальные – овцы. Волки убивают овец, и это нормально. Для волка в человечьем обличье вовсе не проблема прямо на улице выхватить ствол и выстрелить. На встречу с милицейским патрулем волки рассчитывают меньше всего.
Сухарик откровенно запаниковал. Самое бы время позвонить по тем телефонам, что дали «военные прокуроры»…
Но разве вспомнишь теперь, куда Ольга сунула листок и не в ее ли сумочке он лежит? Да и времени на звонки не осталось. Даже в «ноль два» не успеешь позвонить, сказать адрес и что случилось. Самое сложное – что случилось. С какого конца начинать рассказ? С того, на котором Баркас, Карасик и Пилат? Или с этого, где черный «Мерседес» у подъезда, контрольный звонок и безжалостные головорезы? А если потянут ниточку и вытянут убийство в соседнем подъезде?.. Получится долго, невнятно и неправдоподобно.
Не соображая, что делать дальше, Сухарик догадался, что тонкие стены жилища с картонными дверями его не спасут. Следует бежать, потому что в движении содержится вектор защиты. Парень бросил на диван приготовленную сумку, как командир рацию. Сунув в карман один лишь паспорт, он быстро выскользнул за дверь.
Вероятно, существовало и лучшее решение, но опасность была слишком близка.
Пилат сидел в черной «Тойоте» и имел иной взгляд на вещи. Ему нужен был Сухарик, а стриженые братаны не нужны. Но они мешали выполнению задачи, потому что им тоже нужен Сухарик. Им – мертвый, Пилату – живой. Два взаимоисключающих состояния объекта не согласовывались с разными задачами, но чужая задача Пилата не волновала. Он бросил взгляд на зеркало и… не узнал себя. Из Зазеркалья на него смотрело незнакомое лицо лет на десять старше «оригинала». С густыми усами, прилизанными волосами и розовым шрамом на щеке. Они накладные, всего лишь маскировка. И только глаза были прежними – холодными и острыми, как сталь.