Наконец раздался вежливый голос Федоренко:
— Мы правда не хотели бы обижать вас, товарищ Володимиров! Но пока мы бессильны, потому что вы скрываете тайну, которую мы должны раскрыть любой ценой…
Володимиров не отвечал.
Федоренко спокойно, вежливо продолжал:
— Давайте припомним все, о чем вы соизволили нам сообщить! Перед началом пролетарской революции вы были капитаном царской гвардии, а потом записались в союз шоферов и получили должность в гараже Совета народных комиссаров. Насколько понимаю, я все точно повторил?
— Да… — шепнул Володимиров.
— Я очень рад! — воскликнул следственный судья. Теперь нам предстоят вещи более деликатные. Вы, товарищ, дали показания, что в момент отъезда товарища Ленина из манежа, вопреки приказу трогаться, не сделали этого и ждали террористов, продиравшихся через собравшуюся на митинге толпу.
— Да… — прозвучал короткий ответ.
— Это значит, что вы были в сговоре с преступниками?
— Да… Мы хотели убить Троцкого, который должен был ехать с Лениным, — объяснил шофер.
— Сколько было террористов? — спросил Дзержинский, тряся головой, потому что страшная судорога искривила его лицо.
Володимиров молчал.
— Кто руководил террористами? Кто их послал?
Никакого ответа.
— Кто ими руководил? Кто отправил преступников? — повторил Дзержинский, сжимая белые губы.
Рассматриваемый поднял голову и твердо сказал:
— Я в ваших руках, можете меня казнить, но вы ничего не узнаете. Я хочу умереть за отчизну, замученную этими…
Он не закончил, потому что раздался выстрел. Пуля застряла в правом плече Володимирова. Он застонал, но стиснул зубы и смотрел на безвольно висящую, кровоточащую руку.
— Будешь говорить, пес? — прошипел Дзержинский.
Арестованный молчал. Председатель «чека» метался, бил кулаками по столу, швырял на пол красные папки и разбрасывал бумаги.
Он хрипел и тяжело дышал.
Федоренко сказал невозмутимым голосом:
— Тяжело справиться с таким героическим молчанием! Можно восхищаться… Но мы должны знать правду!
Он встал и нажал кнопку звонка.
Слыша, что дверь открывается и входят новые люди, Ленин выглянул.
Он увидел дрожащего Володимирова с бледным, перепуганным, обращенным к входу лицом. Ленин заметил черную лужу крови, собравшуюся возле ног шофера и постепенно впитывавшуюся в толстый ковер.
«Зачем здесь розовый ковер? Лучшими были бы темные, очень темные цвета», — подумал он непроизвольно и вновь спрятался за высокой спинкой кресла.
Раздался голос Федоренко:
— Солдаты, выйдите и ждите в коридоре! Ну, теперь давайте поговорим спокойно! Обвиняемый не станет отрицать того, что эта женщина является его женой, Софией Павловной Володимировой, а этот милый мальчик — это его сын, Петька?