Он выпрямился, не спуская с Ленина глаз, тяжело дыша и зажимая рукой дергающееся лицо. Моментами оно сжималось настолько, что обнажались, словно в ужасном крике, зубы и десны, потом губы раздвигались и в страшной маске смеха сужались зрачки.
Ленин смотрел на него. В голове кружились ненужные, отовсюду врывающиеся осколки и обрывки мыслей:
— Расстрелял Елену… убил Дору… Ах, Апанасевич?!
Молчание длилось долго.
Дзержинский ударил кулаком по столу и прошептал:
— Требую! Слышишь ты, искуситель, захватчик татарский? Я выйду отсюда или с подписанным тобой документом, или затем, чтобы объявить о твоей смерти… Знай, что везде здесь мои люди… Если захочу, то прикажу убить всех в Кремле… Требую!
Он еще раз ударил кулаком стол и замолчал.
Ленин протянул руку к электрическому звонку.
— Не трудись… звонок не работает, — прошипел, насмешливо глядя на диктатора, Дзержинский. — Впрочем, сегодня везде в Кремле стоят мои люди…
Ленин внезапно рассмеялся. Его желтое лицо стало любезным и веселым.
— Мне нужна бумага! — воскликнул он. — Только бумага, ха-ха!
— У меня с собой написанный декрет, — заявил Дзержинский. — Подпишите его, товарищ…
Он положил перед ним отпечатанный на машинке лист бумаги.
Ленин пробежался по нему глазами и подписал.
— Хорошо вы это продумали, Феликс Эдмундович, — прошептал диктатор. — Игрок!
— В Москве, кроме вас, есть и другие, думающие о том-сем, — ответил Дзержинский, пряча документ. Он глубоко заглянул в прищуренные глаза Ленина и сказал:
— Но помните, если отмените декрет или станете охотиться на мою жизнь, — погибнете, Владимир Ильич!
Ленин ничего не ответил. Он погрузился в кресло и спокойно смотрел на дергающееся лицо Дзержинского, на его опухшие веки и безумные глаза. Он снова доброжелательно улыбнулся и спросил:
— Может, попьете чайку, Феликс Эдмундович? Сейчас придет Горький, будет объяснять, почему в нашем мужике столько жестокости… Ха-ха!
Дзержинский небрежно махнул рукой.
— Спасибо! — проворчал он. — Я не очень верю в ум этого вашего гения. Говорит он, что мужик жесток, потому пьет водку и читает «Жития святых»! Это хорошее объяснение для детей… Если бы водка и «Жития святых» имели такое влияние, то все человечество превратилось бы в банду разбойников. Тем временем это происходит только в России…
— Ну, что касается жестокости, то вы, хоть и не русский, кажется, обошли всех, — тихо смеясь и подмигивая, прошептал Ленин.
Дзержинский понял насмешку. По его лицу прошла судорога. Сжимая виски, он сказал:
— Я не торгуюсь… Но я не мог бы убить человека на улице… Мне для этого нужен подвал и дворик «чека», потому что в ней живет идея… страхом заставить людей проявлять наивысшее мужество…