Артур, убивает тебя не рост, а опасная неосведомленность и недогадливость!.. Предлагаю срочно забраться в библиотеку (можно через интернет) и обложиться биографиями великих коротышек, которых в истории человечества пруд пруди. Вот только первый десяток, пришедший в голову: малыш Чаплин, карманный мужчинка Ленин, обрубочный Лермонтов, недомерок Наполеон, Тулуз-Лотрек и Равель, почти лилипуты, лорд Честерфилд, которого звали карликом-обезьяной, крошка Суворов, миниатюрный Моцарт, грозный Аттила, завоеватель Рима, горбун…
Многие из этого легиона страдали от униженности и развивали, как Наполеон, суперкомпенсацию комплекса. Но многие даже и не страдали, а просто жили в своей данности, как тот же Ленин и тот же Моцарт, в своем амплуа, как Чарли…
Вспоминается еще один Гулливер духа, которого знаю лично — В.Ф., ростом меньше небывает — ниже одного метра. Может быть, тебе доводилось видеть его в кино, он иногда исполняет роли злых гномов, хотя по специальности физик и потрясающий знаток техники, а также оригинальный художник. У этого гиганта было три высокорослых жены и по сей день множество крупнотелых любовниц, которых он удовлетворяет так, что они за него дерутся, дико ревнуют. Прими к сведению и вникни!..
Убивает тебя не физический рост — вместо него можно подставить любой повод для комплекса, от величины члена до кошелька. (Вопрос на засыпку: почему ни один дебил не комплексует по поводу маленькой величины своего ума?) Убивает малый духовный рост. Но дело это, поверь, наживное.
Любовный гипноз со знаком наоборот?
Следующее краткое письмецо, полученное через интернет, сознательно оставляю без правки.
ВЛ, у меня к вам вопрос. Меня вот что-то девушки как-то вощем ну не любят что ли. Возможно ли, что я их как-нибудь слегка гипнотизирую (или что-нибудь навроде этого) на негативное ко мне отношение. И можно ли у подобного воздействия сменить знак на противоположный. То есть можно ли загипнотизировать девушку на положительное ко мне отношение?
Алексей
Как понятно из «что-то вощем как-то ну», автор письма тоже относится к разряду любовных Омег, то есть первых парней на деревне с другого конца.
Но фокус проблемы вот: из любых трех парней один под таким письмом подпишется тоже. Один будет винить в своем омежестве внешность, другой — кошелек, третий — неуверенный голос, четвертый — хроническое невезение, пятый правительство…
Как обращения ко мне разных людей, словно одна нескончаемая музыкальная пьеса, варьируют и развивают малое число основных тем — зато с бесконечным многообразием аранжировок, — так и мои ответы им звучат как ответы и разным людям, и одному.