А мне кажется, что у многих из тех, о ком вы говорите, просто другой градус и фокус любовного горения. Не верю я, что можно жить хотя бы без глотка влюбленного состояния, пусть не к противоположному полу, а хотя бы к животным, искусству, науке, себе, на худой конец…
Разумеется! Когда мы понимаем любовь как состояние души, как мироотношение, мирочувствие, а не только как замыкание всех желаний и помыслов на одной конкретной персоне, то это уже выход в другие измерения.
Почему же одни боятся любви, а другие страшатся пребывать в состоянии «безвлюбленности»?
— Да, полчеловечества ищет любовь, а другие полчеловечества — не знают, как от нее избавиться или ее избежать, между Сциллой и Харибдой… Вот один из типичных образчиков этой обычной двойственности, присущей почти всем.
ВЛ, я ваша коллега, и мне стыдно признаться, что я не могу совладать с привязанностью к человеку, того не стоящему. Уже третий раз я влюбляюсь в мужчину, который меня не любит, относится потребительски, унижает… Неужели я мазохистка?. А какие—то мгновения кажется, что я сознательно выбрала это, что любовь приближает меня к Богу… Потом реальность в очередной раз вытирает об меня ноги, и я проклинаю день, когда встретила своего подонка… Что с собой делать? Я не хочу страдать, но и не могу не страдать. Боль любовной зависимости невыносима, а без любви не могу..
Коллега спрашивает, как ей избавиться от зависимости, от которой ей не хочется избавляться. В шахматах такое положение называется «цугцванг» — двойная угроза, между львом и крокодилом…
В любовном цугцванге — прозвучит ли это утешительно, я не знаю — живет примерно восемьдесят процентов любвеспособного населения мира.
«Чем глубже мои страдания, тем сильнее привязанность. Зачем эти бессмысленные страдания и бессмысленная привязанность? Отчаянно пытаюсь избавиться, обезболиться… Но отторжение пробуждает когтистого внутреннего зверя, воющего в ледяной пустынной Вселенной..
И этот зверь может свершить все, что угодно, если ему не помешать… Что делать, если разум все понимает, но сердце и душа живут иной жизнью?
Людмила.
Если разуму кажется, что он «все понимает», — ответил я Людмиле, — то это его заблуждение, и стоит попытаться еще что-то понять.
Если сердце и душа «живут иной жизнью», нежели разум, то, значит, человек живет жизнью не цельной, раздробленной, не вполне своей. Если привязанности и страдания переживаются как бессмысленные, значит, смысл жизни еще не осознан или не создан.
Оценить жизнь может лишь господин души — Внутренний Бог. И знаменитый вопрос «что делать» следует заменить на «кем стать».