За пройденные лета оплакали дожди былую красавицу… И в деревне не так уж много людей, которым довелось воочию её видывать…
В который раз тяжкий вздох сотряс старческую грудь:
— Не вернешь прежнюю Россию, сколь ни старайся, доченька… Водкой её залей, церквей хоть на каждом шагу понаставь, обряды старые вытащи на свет Божий и старайся что есть мочи подражать им… А что с того?… Мишура всё это… Старый глиняный кувшин склеивай не склеивай, прежним не будет — то там то тут протечет… Так и с нами, людьми… Надломили души-то…
Некоторые вот всё за новую Россию пытаются ратовать… А на чем стоит она, новая-то, когда старую порушили…
События прошлого, свидетелем которых волей безумной революции, этой необузданной человеческой стихии, ему пришлось оказаться, разбередили душу старика. Дед Евстафий курил, затягиваясь медленно, со смаком…
" Так вот что видели твои глаза. — промелькнула грустная мысль. — И, скорее всего, не только это…"
"Некоторые в его возрасте несут несусветный детский лепет… — думала я, глядя на низко опущенную голову старика. — А он просто поражает своим здравомыслием и рассудительностью."
Безмолвие, что порой красноречивее всяких слов, накрыло нас обоих…
На заборе в последний раз за сегодняшний день на сон грядущий прогорланил петух, за околицей слышалось мычанье коров, подгоняемых пастухом…
Я встрепенулась первой… Скоро нагрянет тетя Катя и не узнать мне тогда, как же связано событие, о котором поведал мне Евстафий Игнатьевич, с той далекой Екатериной, чья судьба, словно тень, преследовала его самого и его деда, этих двух далеко незаурядных людей, на протяжении всей жизни…
— Дедушка?! — я тронула его узловатые пальцы…
Он, очнувшись, воззрился на меня, рука привычным жестом скрутила самодельное курево… Дед затянулся, потом откашлялся, возвращаясь в настоящее…
— Понимаю, не терпится узнать, как погибель церкви нашей связана с историей Екатерины Зотовой… Так, слухай, совсем чуток осталось…
Да, позабыли все историю ту… До неё ль тогда было?
Только вот года через два, как церковь порушили, вот какая оказия вышла. Вечерело… Ныне уж покойная Глафира шла полем мимо развалин… Богом клянется, что не почудилось…Видала, будто дамочка в старинных одеждах меж каменьев бродит… Грустная, голова опущена…
Ну, тут кто посмеялся, кто мимо ушей пропустил, да только не я. Не раз к ней подступал: клялась, видела, аккурат, как меня, словно живую… И по рассказам выходит — на нашу Екатерину Зотову похожа…
Это уж я так решил. Окромя меня, её, голубушку, никто бы не обрисовал тогда…Знаю её, как родную, по рассказам деда своего…