— Товарищи-и!… Тише, товарищи!…
— Гони, Наумыч, бей!
Камыши стреляют. Озеро стреляет. Над озером плачутся утки.
Руки Калистрата Ефимыча на топоре.
— Гони!…
— Землю тебе-е?…
— Кузьку-то… Кузьку!…
За телегами — телеги, телеги… Лошади… Винтовки… Пулемет…
— Зачем оружие? Как смели применить оружие? — спрашивает Никитин.
Камыши горят. Стреляют. Телеги ломаются на телах убитых, как на корнях. Седла на земле. Кошмы. Турсуки, овцы блеют, напуганы…
— Бе-ей!…
— Микитин, к камышам тебя. Микитин!…
По юртам телеги. Грохочут. Небо грохочет, ветер грохочет.
Камыши горят. Кровью горят бороды,
— Выживем!
— Выйдут!
Травы горят. Небо в дыму.
— Траву!…
— Не уйдешь!…
— Микитин!…
— Ми-ки-и-тин!…
Гарь в земле. Бегут киргизы, бегут. По котловинам, в степи…
— Бисмилля!… Бисмилля!… Уй-бой!…
— Карагым!… Ченымау!…
— Бей!…
— Крой на мою голову!…
Из камышей с поднятыми руками офицер и солдаты. В камышах — дым, треск. К озеру на телеге Никитин:
— Товарищи, не трогайй!…
Офицер впереди, этот офицер впереди всегда. Раз ты впереди — получай, поручик Миронов!
— Бра-атцы!… На земле офицер.
— Чужие земли раздавать?…
На документе — поручик Миронов. И еще — в кобуре наган. Сгодится. Никитин на телеге.
— Расстрелять!… Самоуправство! Кто тут посмел?
Нет никого. Степь. По степи киргизы. Киргизов надо догонять.
На коленях солдаты. Руки кверху.
— Э-ей!… Конвой!…
Какие конвои! Степь горит. Камыши горят. Треск на небе. Облака горят. На топоре рука…
— Кро-ой…
Эй, земля хмельная, убийца! Лошади хмельно мечутся. Давай лошадь! Не эту, так другую!
— Куда, Никитин?
— Поеду! Удержу!
Куда удержать: раз небо горит. Раз озеро горит. Раз земля горит. Раз сердце земное…
Лошадь боится синебородого — несет. Топор за поясом, лошадь за поясом.
Разве удержишь…
— Кро-ой!…
Медленно, спокойно шли длинные фургоны по следам. Лежали там ровно сложенные кошмы, меха, седла. Гнали четырехугольные, крепкие и немногословные люди крепкие стада: лошадей, овец. Медленно, неторопливо. Ночь длинная — зачем уставать? Волки огня боятся. Торопиться не стоит.
Заперли шамана в загон. Подох в загоне теленок, выволокли его на назьмы, за заимку, волкам и собакам. Вместо теленка — шамана.
— Пленный, — сказали.
И поставили часового.
Стоит часовой, штыком глиняную стену царапает — скучно. Пошел за табаком и не вернулся.
Забыли шамана.
Снег дул тонкий и голубой. Земля была тонкая, голубая и веселая.
Жарко шаману, халат расстегнул, бегает по загону, по подмерзшему назьму.
Эх, сильно бьют русские, много крови выпустили русские, поди так целые озера. И боги русские не помогли. Сжечь надо плосколицых, темных.