— Меня зовут Фреди… Фреди Хольцман… — заговорил он срывающимся голосом, захлебываясь кровью. — За что вы меня? — добавил он с усилием, продолжая смотреть в лицо над собой. Ему показалось, что тот ответил. Он видел, как тот открывает рот и слегка покачивает головой, но не слышал голоса. Эта глухота и кровь, струившаяся изо рта, совсем его парализовали. Он подумал, что настал последний миг, и снова устремился к небесным высям, где только что парил, глухой к земным голосам. Его смущало лишь то, что он все еще видел лицо этого человека, оно оставалось перед ним, и человек что-то рассказывал ему, чего Фреди не слышал и не понимал, пока по жестикуляции не догадался, что тот рассказывает о себе. Он ткнул пальцем в Хольцмана, словно говоря, что узнал его. Затем торопливо расстегнул пуговицы на куртке, обнажая грудь, и наклонился. Клеймо, которое увидел Фреди, ничуть его не удивило. С самого начала он знал, кто стоит над ним, знал, что это он стрелял в него, лишь выражение его глаз несколько смущало. Поэтому он собрал силы, чтобы ответить: — Я… Я только писал шифр, но… не знаю… — он замолчал, пораженный тем, что слышал свой голос совсем отчетливо, и снова посмотрел на рот склонившегося к нему человека. Ждал, что и тот заговорит. Он хотел знать, действительно ли жизнь возвращается к нему.
Вместо голоса он услышал шуршание травы и потрескивание сухих стебельков под чьими-то ногами. Кто-то, запыхавшись, подбежал к ним и остановился у него над головой. Он не мог его видеть, однако хорошо слышал голос. Язык был ему непонятен. Затем он понял: говорят по-русски. По выражению лица, нависавшего над ним, он догадался, что оба хорошо понимали друг друга и что человек, стрелявший в него, немой.
Побледневший, возбужденный неожиданным выстрелом, Саша еще больше забеспокоился, когда вдалеке, посреди поляны, увидел Анджело. Опасаясь самого худшего, прежде всего спросил:
— Что с остальными? Кто стрелял? — И лишь после того, как Анджело каким-то образом все ему объяснил, он посмотрел на Фреди, но не мог сразу вспомнить его лица. Заметив, что эсэсовец еще жив, он взвел курок и направил дуло ему в голову. — Почему не прикончил эту скотину?! — спросил ледяным голосом, и в глазах его сверкнула ненависть.
Анджело отвел его руку и отрицательно покачал головой, пытаясь жестикуляцией и мимикой объяснить, что ему следует получше вглядеться в лицо этого эсэсовца. Саша склонился и, ошеломленный, оторопело переводил взгляд с Анджело на Фреди и обратно.
— Анджело, друг мой, да это же тот, что нам ставил клеймо, — сказал он и глубоко вздохнул, чтобы прийти в себя от неожиданности, затем нетерпеливо добавил: — Может ли эта свинья говорить?