После трех часов безумной гонки она вежливо предложила Фердинанду остановиться на станции техобслуживания, которая вот-вот должна была показаться. Фердинанд ничего не ответил. Она терялась в догадках, слышал ли он ее или просто не понял, что ей надо, и решил не обращать внимания.
— Вы должны остановиться, а то устанете, — настаивала она, жалея, что не знает хотя бы основных слов по-испански.
Глядя на его напряженное лицо и руки, клещами вцепившиеся в руль, она поняла, что требуются более решительные меры. Алессандра откинулась на спинку сиденья и громко застонала, держась руками за живот.
Фердинанд повернулся к ней.
— Плохо. Мне очень плохо, — простонала она и прижала ладонь ко рту.
Теперь коротышка не мог не реагировать. Через несколько минут сумасшедшая гонка прекратилась и они затормозили на стоянке еще большей, чем в Гавре. Фердинанд выключил мотор, и Алессандра с облегчением вздохнула.
По настоянию испанца она прошла вдоль лабиринта стрелочек, указующих на туалет, после чего присоединилась к нему в большом зале.
Фердинанд посмотрел на девушку подозрительно, словно та была гранатой на взводе. Алессандра улыбнулась в ответ.
— Лучше.
Он энергично закивал. Казалось, испанцу не терпелось вернуться к коневозке и без промедления тронуться в путь, но Алессандра потребовала, чтобы они задержались хоть ненадолго передохнуть и освежиться. Она повела Фердинанда в кафе и заказала кофе и булочки.
Сидя напротив хмурого и совсем не расположенного к беседе коротышки — их разделяла пластиковая поверхность стола, — Алессандра чувствовала раздражение. Почему Рафаэль послал этого малообщительного человека и ненормального водителя сопровождать ее в Испанию? Это выглядело как оскорбление, хотя и ненамеренное.
Она понимала, что хочет от Савентоса слишком многого. До сих пор Алессандра не осмеливалась признаться, какую страшную опустошенность ощутила, не увидев его в Гавре.
На что ты рассчитывала? — спросила она себя тоном, полным насмешливой иронии. На какое-нибудь виртуозное представление, например парад испанской кавалерии в старинных костюмах? Очнись, Алессандра!
Нет, тебе не нужна кавалерия, отчетливо сказал ей непрошеный внутренний голос. Тебе нужен тот, для кого ты будешь главной. Тут она нахмурилась, отмахнулась от глупых, сентиментальных мыслей и посмотрела на Фердинанда. Приглядевшись к рукам испанца, она заметила, что те дрожат от усталости и еле удерживают чашку с кофе. Внезапно она все поняла и прокляла себя за молчаливую критику глупого Фердинанда. Ее раздражало, что он не Савентос, а уродливый коротышка, к тому же не говорящий по-английски. Ей ли критиковать… Она бегло говорила по-французски и по-немецки, но не знала ни слова по-испански. И что более важно, как теперь стало ясно, Фердинанду было очень нелегко быстро пересечь Францию, встретить странную англичанку и принять на себя ответственность за огромную коневозку. А езда по французским дорогам и вовсе доконала его.