После прилета из Рима ее аппетит неуклонно убывал. А после разговора с Франсуа Рожье он и вовсе исчез.
И все же надо было есть, чтобы набраться сил для грядущих испытаний. Кроме того, ей не хотелось обижать Чарльза, который в последние дни был необычайно добр и предупредителен. Только благодаря его усилиям она могла немного отвлечься от мучительного беспокойства.
С Чарльзом легко. Он дружелюбный, забавный, спокойный и очень уверенный в себе. При нем можно не терзаться сомнениями. Он не склонен к философским размышлениям и не задумывается о том, справедливо ли господствующее на земле материальное неравенство. Для Чарльза жизнь — это нескончаемый банкет, которым он намерен как следует насладиться.
Зоя не осуждала его. Подобные взгляды были ей хорошо знакомы. Именно так думали мужчины, окружавшие ее мать. Они были беспечны, богаты и, благодаря светским связям, имели хорошие виды на будущее. Кроме того, простота и незамысловатость делали Чарльза идеальным товарищем. Зоя всегда знала, о чем он думает. Можно было не тревожиться, что он скрывает свои истинные чувства.
— Сегодня утром купил для одного из моих клиентов годовалую лошадь, — сказал ей Чарльз. — Вороной жеребец. Рост — сто восемьдесят три сантиметра. Настоящий ходок. — Он бросил на Зою лукавый взгляд. — Я имею в виду коня, а не клиента.
Зоя заинтересовалась. Она любила животных, хотя и не держала их. По ее мнению, они должны были жить на свободе.
— Я не ездила верхом целую вечность. Наверно, несколько лет, — сказала она, вспоминая ипподром и резвых пони с горящими глазами.
— Ну что ж, значит, я могу тебя кое-чему поучить, — прищурился он, бесстыдно намекая на вещи, не имевшие никакого отношения к лошадям.
— Я думала, сегодня утром ты был у себя в офисе, — улыбнулась Зоя, решив не реагировать на эту дерзость.
— Конечно. Я провернул сделку по телефону. В прошлый уик-энд мы с клиентом пару раз съездили на конюшню… Я ведь говорил тебе. Ты что, забыла?
Зоя слегка вздрогнула,
— Да, конечно. Извини.
У нее участился пульс. Нельзя уходить в свой внутренний мир, нельзя слушать людей вполуха и тут же забывать услышанное.
Она снова принялась за дыню, но ничего не могла поделать со своим живым воображением. Перед глазами возникло суровое и вдохновенное лицо Франсуа Рожье, полное гнева и осуждения.
А потом его черты смягчились, глаза потемнели и наполнились состраданием. Он шагнул навстречу, обнял ее, и Зоя впервые за много дней почувствовала себя в безопасности. Девушка не помнила, сколько времени они простояли так, не двигаясь и не произнося ни слова. Ей было так легко, так спокойно… А потом его губы слегка коснулись ее волос, руки сжали спину. Рот спускался все ниже, дыхание грело висок. Она закрыла глаза, подняла голову и протянула ему нежные и жадные губы, полуоткрывшиеся в ожидании поцелуя…