была единственной, кто это заметил, опасно катящийся сам по себе сыр. Если бы не пыль, он был бы
черного цвета, и был перевязан куском грязной бело–голубой тряпочки.
– О, нет, – произнесла она. – Гораций. Где ты, там начинаются несчастья. – Она обернулась, и
внимательно присмотрелась к приметам, которых здесь быть не должно. – Ну–ка, слушайте сейчас
же. – тихо сказала она. – Я знаю, что по крайней мере один из вас должен быть где–то поблизости.
Ярмарка не для вас, а для людей. Понятно?
Но было уже поздно. Распорядитель Праздника в огромной обвисшей шляпе с бахромой вокруг
тульей свистнул в свисток и к гонке сыров приступили, что было официальнее, чем просто начали.
Мужчина в шляпе с бахромой никогда не использовал короткие слова там, где можно было
использовать длинное.
Тиффани даже не взглянула в ту сторону. От погонщиков не требовалось ничего более, кроме как
поправлять крен катящегося сыра и бежать за ним следом. Но до нее донеслись вопли, когда черный
сыр не только вырвался вперед, но и, нарезая круги вверх по склону, стал врезаться в невинных
обыкновенных сородичей. Она услышала исходившее от него тихое урчание, когда сыр пульнул в
сторону вершины.
Погонщики завопили, постарались его поймать или ударить палкой, но разбойник ловко
ускользал в сторону. Он вновь добрался до подножия холма впереди ужасной толкучки из мужчин и
сыров, которая превратилась в кучу–малу, потом медленно вкатился обратно и остановился, тихо
подрагивая, на вершине.
Внизу склона среди погонщиков еще способных шевелиться возникла драка, и, поскольку теперь
все были ею увлечены, Тиффани, воспользовавшись удачным моментом, поймала Горация и спрятала
6
7
в свою сумку. В конце концов, он был ее собственным. Ну, скорее это она его сделала, хотя видимо в
закваску попало что–то постороннее, потому что Гораций был единственным сыром, который сам
охотился на мышей и, если не прибить его гвоздями, жрал и другие сыры тоже. Поэтому нет ничего
удивительного в том, что он легко сошелся с Нак Мак Фиглами9, которые назначили его почетным
членом своего клана. Он был одного с ними поля ягода.
Надеясь, что никто не заметит, Тиффани поднесла сумку ближе ко рту и произнесла:
– Разве так можно себя вести? Тебе не стыдно? – Сумка слегка вздрогнула, но ей отлично было
известно, что такое слово как «стыд» в словарь Горация не входит. Она опустила сумку, начала
потихоньку пробираться прочь из толпы и произнесла:
– Я знаю, что ты где–то здесь, Роб Всякограб.
Он тут же объявился у нее на плече. Она легко его учуяла. Несмотря на то, что они почти не