колодце жили лягушки, и несколько из них попали в ведро, но она смилостивилась над ними и
отпустила их обратно в колодец. Никому не понравятся вареные лягушки. Вообще ведро воды не
было необходимо, но так трюк был зрелищнее. Тиффани театрально покашляла:
– Вам видно, сэр? У есть меня кочерга, и ведро с водой. Железная кочерга холодная, и вода тоже.
А теперь… я возьму кочергу левую руку, а правую руку суну в самое пламя. Вот так.
Барон охнул, когда вокруг ее руки взметнулось пламя, и кончик кочерги в ее руке внезапно начал
раскаляться докрасна.
Когда Барон проникся зрелищем, Тиффани опустила кочергу в ведро с водой, вызвав облако
пара. Затем она встала перед Бароном и показала, что обе ладони остались невредимы.
– Но я же видел, как вокруг руки взметнулось пламя! – с выпученными глазами заявил Барон. –
Отлично! Молодец! Это же какой-то фокус?
29
Терри Пратчетт. Плоский мир. Я надену чёрное.
– Скорее, сэр, дело в навыке. Я сую руку в огонь и перенаправлю жар в кочергу. Просто
перемещаю тепло. А пламя, что вы видели было вызвано сгоранием отмерших кусочков кожи, грязи
и тех ужасных, невидимых тварей, что есть у неопрятных людей на руках… – она сделала паузу. – С
вами все в порядке, сэр?
Барон замер, уставившись на нее.
– Сэр? Сэр?
Старик заговорил, словно читая из некой невидимой книги:
Зайчиха прыгает в огонь.
Пламя лижет, но не жжет.
Зайчиха прыгает в огонь.
Пламя любит и не жжет.
Зайчиха прыгает в огонь.
Пламя любит, заяц бежит.
– Я вспомнил! Как я посмел это забыть? Я же клялся себе, что буду помнить это вечно, но со
временем накапливается столько всего, что нужно запомнить, сделать, куча обязанностей. И в итоге
забываешь по-настоящему важные вещи, которые важно помнить.
Тиффани была ошарашена, увидев, что на его лице появились слезы.
– Я все вспомнил, – прошептал он, глотая слезы. – Я помню, стояла жара! И помню зайца!
В этот миг дверь в комнату с грохотом распахнулась и внутрь вошла мисс Безызъянц.
Следующее событие заняло всего одно мгновение, но для Тиффани оно длилось, казалось, целую
вечность. Сиделка увидела кочергу в ее руке, и старика в слезах, облако пара над ведром, снова
Тиффани, выпавшую из рук кочергу, снова старика, снова Тиффани, и упавшую в камин кочергу с
громким «бряк», который эхом разнесся по всему миру. Тут мисс Безызъянц словно
приготовившийся нырнуть кит, набрала в грудь воздуха и закричала:
– Что ты с ним сделала? Убирайся отсюда, ты, наглая девчонка!
Тиффани быстро обрела дар речи, а затем и дар крика: