Ярость сверкнула в его налитых кровью глазах, когда он снова повернулся и побежал дальше по извилистой тропе, пролегающей по краю поляны, мимо густого кустарника, пышно заполнявшего все пространство между деревьями. На тропе лежал глубоко вросший в землю ствол сваленного дерева. Увидев его, киммериец остановился и опять оглянулся назад. Нетренированный глаз не заметил бы никаких признаков того, что здесь недавно кто-то проходил. Однако для хорошо знакомых с дикой природой глаз эти следы были четко видны. И киммериец знал, что преследователи тоже без труда найдут оставленный им след.
Мужчина, не раскрывая рта, зарычал, как загнанный зверь, готовый вступить в отчаянную борьбу не на жизнь, а на смерть.
Стремительно и с подчеркнуто наигранной беспечностью он ступил на траву, намеренно притаптывая зеленые стебли. Однако добравшись таким образом до противоположной части ствола, он вспрыгнул на него, повернулся и легко побежал назад. Кора на стволе дерева давно уже отвалилась и на голой древесине не оставалось никаких следов. Никакой, даже самый острый глаз не смог бы различить, что человек вернулся назад. Добравшись до самого густого кустарника, мужчина, подобно тени, скользнул в заросли и исчез в чаще. Ни один листок не шелохнулся. Время тянулось очень медленно. Серые белки снова беззаботно занялись своими делами на деревьях, но потом, внезапно притихнув, попрятались в ветвях.
На поляну вновь кто-то вышел, двигаясь так же бесшумно, как и киммериец. Трое мужчин, темнокожих, приземистых, с сильными руками, одетые в расшитые бисером набедренные повязки, с перьями орла в волосах, крадучись, двинулись через поляну. Их тела были разрисованы сложными узорами, в руках они сжимали копья, мечи и боевые топоры, изготовленные из кованой меди.
Воины внимательно всматривались в кусты, окружавшие поляну. Готовые к внезапному нападению, они придвинулись вплотную друг к другу и, пригнувшись, словно леопарды, стали изучать следы на тропе. Потом преследователи вновь пошли по следу, который оставил киммериец. Внезапно первый из них остановился, что-то пробормотал и указал своим копьем с широким наконечником на примятую траву в том месте, где тропа вновь сворачивала в лес. Его товарищи тотчас же замерли, и их глаза-бусинки стали жадно обшаривать ближайшие заросли, но их жертва спряталась хорошо.
Наконец воины снова тронулись в путь, на этот раз быстрее, чем прежде. Они шли по едва заметным следам, которые, похоже, говорили о том, что их жертва от усталости и отчаяния потеряла осторожность.