Когда он был с Ким, она носила маленькие, обтягивающие вещи — короткие юбки и узкие майки — вещи, которые в лучшем виде подчеркивали форму задницы и сисек. Она не была такой хорошенькой, как Николь, не с головы до ног, непропорционально, не безусловно, как сказала его мама, и ее комплекция была далека от сложения Николь, от мягкой, загорелой кожи Николь, но из того, что у нее было, она извлекла все возможное. Так считало достаточно много людей. Ее находили весьма привлекательной.
Эта женщина, которая в первый же вечер их знакомства отсосала ему в туалете Henry’s Nitespot и после этого уселась на унитаз, и, пока он застегивал штаны, она поменяла Татрах, эта женщина, на которой где-то через четыре месяца он женился и у которой через два месяца после этого случился выкидыш, а через год она, с помощью кесарева сечения, дала жизнь его дочери, эта женщина, которая затем исчезла на десяток лет и еще несколько месяцев, вместе с его дочерью, когда той было почти три с половиной годика, эта женщина, которая называла себя Ким, хотя фактически ее звали Кимберли, сказала по телефону, после того, как он ответил, что он хуев Дед Мороз, и после того, как они задали друг другу несколько простых, но напряженных вопросов, типа «Ну и как ты поживаешь?» и «Где, черт возьми, ты была все это время?», между этими долгими паузами напряженной тишины, когда он понадеялся, что она не услышит, как бешено колотится его сердце, после того, как они оба долго прокашливались, явно пытаясь отдышаться и говорить более спокойно, и никто из них, как он заметил, не сказал ничего типа «Рад тебя слышать», ничего подобного — Ким сказала по телефону, и ему не пришлось это выпытывать:
— Знай, что я решила связаться с тобой только из-за Лили. Сюрприз, сюрприз. — Она всегда говорила «сюрприз, сюрприз», вспомнил он. — Мы полагаем, настало время познакомить ее с отцом.
— Кто это мы? — спросил он.
— Я и Дэйв, мужчина, с которым я живу, — мы скоро поженимся.
— Я не понимаю этого, — сказал Марк. — Почему сейчас? Почему не десять ебаных лет назад?
— Я не хочу об этом всем говорить, не по телефону, — сказала она, — просто Лили спрашивала о тебе, и мы наконец обустроились. Нашли постоянный дом. До этого мы путешествовали.
— И это все? — спросил он. — Ты решила, что настало время, чтобы познакомить Лили со мной? Ты и этот парень Дэйв так решили?
— Да, — сказала она. — Больше я не собираюсь ничего объяснять.
— Еще как собираешься, — сказал он. — Ты много чего должна мне объяснить.
— Слушай, Марк, я не собираюсь сейчас с тобой ругаться. Я легко могу просто повесить трубку и никогда больше не перезванивать. Если ты хочешь видеть свою дочь, я предлагаю тебе быть более сговорчивым и успокоиться.