— Значит, ты заколачиваешь большие деньги, Ким, — говорит он, делая шаги к середине комнаты, придвигаясь ближе к ней, встав так, чтобы суметь перекрыть ей путь из комнаты, если она вдруг решить бежать, — так зачем же ты по-прежнему просишь у меня денег?
— Мне нужно кучу ртов прокормить, не так ли? — говорит она, теперь повернувшись спиной к окну, засунув большие пальцы в карманы джинсов. — К тому же у твоей дочери масса проблем, Марк.
— Что-то не похоже, чтобы ты успешно решала эти проблемы, — говорит он.
— У нее есть и одежда, и форма, и учебники, и теперь дети все время хотят, чтобы им покупали новые CD, и DVD, и косметику, и им нужны карманные деньги, чтобы гулять по вечерам с друзьями, — говорит она. — И телефонные карты тоже. Миллион вещей в день.
— Подожди минутку, — говорит он. — Скажи мне, Ким, почему Лили не питается нормально? Вот это я хочу знать. Мы пришли к выводу, что она, понимаешь ли, страдает булимией. Так говорит Николь.
— Просто таковы современные дети, не так ли? — говорит Ким. — У нее все друзья такие же. Никто ничего не ест.
— Да, а что насчет одежды, на которую я дал тебе денег? — говорит он. — Она выглядит, как ебаная шлюха, Ким. В этой глупой майке Babe. Она найдет на свою жопу кучу приключений, если будет одеваться в этом возрасте в такие блядские вещи. Она уже почти вляпалась, когда этим летом ехала к нам на поезде. Она тебе об этом рассказывала? Как какой-то ебаный педофил пытался ее подснять? Ты ее предупреждала о том, что такое случается? Чего можно ждать от мужиков?
— Марк, ей четырнадцать лет. Она знает, что делает. Она в состоянии о себе позаботиться. Кроме того, кое-какие вещи из этого были моими — ты не помнишь? Тебе такие вещи всегда нравились. — И Ким подмигивает ему. Но так быстро и так странно, что Марк и понятия не имеет, что она хотела этим сказать, он не знает, заигрывает ли она с ним, флиртует или просто дразнит его, полная злобной иронии.
— В этом все твое блядское отношение, ага, — говорит он, делая шаг к Ким, а она остается стоять у окна, скрестив на груди руки, и он чувствует, как у него горит шея, чувствует, что наступил тот момент, которого он ждал, и вот Ким прижата лопатками к стене. — Поощрять ее одеваться как шлюха, а потом не научить, как защищаться, правда? Конечно, пусть с этим разбираются посторонние люди. Пусть ей учителя об этом говорят, ага? У нее и так в школе не все гладко, да? И почему же, хотел бы я знать? Может, есть какая-то связь с тем, что до тринадцати лет она вообще не ходила в школу? А до этого ее провезли по всей стране туда и обратно на заднем сиденье какого-то побитого старого автобуса, и все эти хиппи издевались над ней? Я знаю, что было. Она рассказала мне, что эти парни вытворяли с ней — все твои ебаные так называемые дружки.