Он погладил живот, вспомнив о прекрасных бесплатных ужинах.
В его веселости было что-то заразительное. Уже улыбаясь, я спросил, ходил ли он когда-либо в школу. Нет, в школу он не ходил, но, гордо добавил он, подписываться умеет.
— Что ж, давайте посмотрим, как это у вас получается.
Он взял ручку, словно она кусалась, засучил рукава, приподнял руку, как будто собираясь исполнить скрипичный концерт Бетховена, высунул язык и склонился над бумагой.
Медленно водя пером по бумаге, он кое-как нацарапал неуклюжее «X».
— Вот, — торжественно произнес он, — Жан Дюфор к вашим услугам.
Целый час убил я на него, но в конце концов признал себя побежденным. Мне не удалось выудить у него ни слова ценной информации.
— Уведите его, — сказал я его спутнику. — Вы можете посылать Дюфора в Бельгию. Гестапо не раскроет его. Он любого выведет из терпения. После того как бельгийская полиция несколько раз арестует его и отпустит, полицейские станут убегать от него. Дюфор будет проклятьем всей полиции. Он гений!
Офицер разведки улыбнулся.
Они вышли, но на прощание Дюфор дерзко и высокомерно ухмыльнулся. Я больше не видел его, но с интересом следил за его разведывательной работой. В первый раз Дюфора выбросили с парашютом в Бельгии. У него было четыреста фунтов стерлингов для одного из наших агентов в Брюсселе. Не прошло и двух суток, как поступило донесение, что задание выполнено. Снова и снова его выбрасывали в Бельгии, и каждый раз, выполнив поручение, он возвращался в Англию и готовился к новому заданию. Ни разу он не опоздал на условленную встречу, как бы близко ни была полиция или гестапо. Всего он доставил нашим агентам в Бельгии тысячи фунтов.
Этот безграмотный, дурашливый, жалкий «бродяга и воришка» был превосходным агентом. Он добивался успеха там, где умные и сильные мужчины в конце концов проваливались. Это чучело в лохмотьях внесло бесценный вклад в работу английской секретной службы.
Я бы хотел встретиться с ним еще раз. Он получил бы самую вкусную жареную курицу во всем Лондоне. Но эту курицу ему не пришлось бы воровать — я с удовольствием заплатил бы за нее.
Глава 6.
ТЕРПЕНИЕ — ХОРОШЕЕ КАЧЕСТВО
I
Немцы совершали немало ошибок, но нельзя не отдать должного их скрупулезности и умению четко организовывать работу.
В первые, горькие месяцы после падения Франции и оккупации Бельгии и Голландии создалась такая путаница и неразбериха, что несколько тысяч людей сумели бежать в Англию. Одни прибывали в лодках, отправляясь в опасный путь ночью из тихих речушек, которых так много на всем изрезанном побережье от Норвегии до Бретани. Другие устремлялись по суше на юг, достигали Пиренеев, переходили границу, а из Испании, если им удавалось обмануть бдительность франкистских полицейских, перебирались в Португалию и в Лиссабоне ждали парохода или самолета. Постепенно гестапо и немецкая служба безопасности закрыли на замок береговую линию. Вдоль всего побережья стали действовать военные патрули, и в Англию прорывались только небольшие группы смельчаков. Впрочем, чтобы рискнуть пересечь в лодке Северное море или Ла-Манш, нужны были не только храбрость и прекрасное владение искусством мореплавания, но и просто «везение». Немецкая воздушная разведка над Ла-Маншем легко могла обнаружить лодку с беглецами, и тогда пулеметная очередь, выпущенная с бреющего полета, прекращала их долгие мытарства. Кроме того, у береговой охраны немцев было много моторных катеров. И если беглецы попадались, то это почти наверняка означало для них смерть в морской пучине или расстрел на берегу, а в лучшем случае — заключение в концентрационный лагерь. В течение 1941—1942 годов количество беженцев, достигавших Англии, из бурного потока в первые шесть месяцев после Дюнкерка превратилось в едва заметный ручеек.