- Не обращайте внимания, Андрей Николаевич, предназначение этого кабинета впечатлять и расслаблять деловых партнеров. Оценив этот модерновый изыск, они приходят к выводу, что имеют дело с идиотом и ведут себя соответственно. А бизнес недооценки противника не прощает. Я сам этот дурдом терпеть не могу и больше необходимого здесь не нахожусь.
- А мне зачем это демонстрируете, - поинтересовался у него Андрей.
- Хочу, чтобы между нами не было недомолвок. - Ответил тот. - К тому же всe это сотворил сын моей сестры и мне не хочется еe расстраивать, выкидывая этот хлам на помойку, чего он несомненно заслуживает. Бедный парень вбил себе в голову, что он гениальный дизайнер, а его мама, конечно, это заблуждение всемерно поддерживает.
- Так пусть "черные квадраты" рисует, раз Шагала из него не получается, - усмехнулся Андрей.
- Да вам палец в рот не клади, - рассмеялся Михаил Давидович, - но достаточно любоваться этим художественным бредом, пойдемте в мою комнату отдыха.
Он взял Андрея под локоть и провел в дверь, прикрытую портьерой не менее дикой чем у ковра расцветки. Комната же отдыха представляла собой полнейшую противоположность кабинету. В ней не было ничего и отдаленно напоминающего модерн, продемонстрированный в кабинете. Стены и занавеси желто-песочных тонов успокаивали, настраивая на философский лад, удобные кресла классической формы вокруг невысокого круглого столика обволакивали тело. Книжный шкаф был бессистемно заставлен различными книгами, верный признак того, что книги в нeм стоят для чтения, а не для красоты. На стенах висела пара классических Левитановских пейзажей с берeзками. Единственным модерном в комнате был громадный плоский телевизор на стене. Усадив гостя в кресло, хозяин нажал кнопку на боковой панели стола. Тут же один их охранников, виденных Андреем в доме, вкатил столик с чайным прибором, быстренько сервировал стол и удалился. Собственноручно налив в чашки чай, Михаил Давидович сказал:
- Угощайтесь, Андрей Николаевич, у нас с вами предстоит достаточно сложный разговор, и я не хочу, чтобы мой гость умер с голоду от моей болтливости.
Благодарно кивнув, Андрей съел пару бутербродов, есть действительно хотелось, и насладился ароматным чаем. Чай был его слабостью, и он никогда не отказывал в себе в хорошем чае, даже если приходилось ограничиваться в чeм-то другом. Михаил Давидович в это время меланхолично помешивал чай в своей чашке, задумчиво разглядывая давно знакомую картину, наверное, выстраивая в голове последовательность беседы, хотя подготовку к ней Андрей оценил по достоинству. Продемонстрировав ему свой кабинет с идиотским дизайном, он действительно расслабил и успокоил своего собеседника. Дождавшись, когда Андрей оторвался от чашки, Михаил Давидович спросил: