— Начали, Копушенька!
Копушенька?! Этого еще не хватало! Пьяные они, что ли?
— Послушайте! — резко заявил Сорен. — Пора улетать. Все уже достаточно перепились.
— Еще как перепились! — захохотал Копуша, вальсируя в воздухе сам с собой. — А мадам Плонк рухнула замертво!
— Что? Нет, я должна это видеть! — вскричала Гильфи, и, прежде чем Сорен успел что-то сказать, его друзья дружно устремились обратно к Древу.
Копуша оказался прав. В нише одной из галерей большого зала виднелась огромная куча белоснежных перьев.
Октавия, прислуживавшая одновременно и Эзилрибу и певице, уже ползла к своей хозяйке, тихо ворча себе под нос, что мадам Плонк опять перебрала, потому что ни в чем не знает меры и не умеет вовремя остановиться. Внезапно снаружи донесся громкий испуганный крик.
— Комета! — ухнул кто-то. На миг дупло озарилось алым светом, и все вокруг вспыхнуло, будто охваченное пламенем. Белоснежные перья мадам Плонк стали красными, и в тот же самый миг суетившаяся возле нее Октавия вдруг резко обернулась к Сорену. Ему показалось, будто слепая змея уставилась на него своими невидящими глазами.
«Неужели ей все известно? Она знает о том, что мы задумали, и о том, что это каким-то образом связано с Эзилрибом?»
— Пора! — прошептал Сорен. — Я вылечу первым, за мной — Эглантина, потом Гильфи, Копуша, а последним ты, Сумрак. Увидимся на утесах!
С этими словами он бросился прочь из парадного зала, но всю дорогу до моховых занавесей ощущал на себе невидящий взгляд Октавии.
Снаружи стояла алая ночь. Над горизонтом висел ломтик юной луны. В свете кометы он напоминал испачканный кровью боевой коготь.
— Где Эглантина? — встревоженно спросил Сорен. — Она должна была вылететь сразу после меня. — Все собрались на утесах, недоставало только сестры. — Может быть, она в последний момент испугалась?
— Или ее застукали, — добавила Гильфи.
— Великий Глаукс, только не это! — пробормотал Сорен. Сколько же еще им придется ждать?
— Я что-то слышу! — внезапно объявил Копуша.
Вообще-то совы необычайно бесшумные птицы, все — кроме воробьиных сычиков и эльфов, у которых отсутствует особая мягкая бахромка на передней кромке крыла. Хлопанье крыльев, которое услышал Копуша, могло принадлежать только Примуле. Сорен сразу это понял, потому что много раз летал следом за нею на уроках навигации. Но что могло привести ее сюда в такой час?
Следом за Примулой из темноты бесшумно появилась Эглантина и опустилась на камень рядом с Сореном.
— Я знаю, все, что ты мне сейчас скажешь, — выдохнула она.
Но Сорен не сказал ей ни слова.