Пора, наверное, и мне спать. Сегодня пришлось встать в полшестого утра, чтоб успеть занять очередь в тюрьму. Вот ведь дожили! В свое время Хрущев Таганскую тюрьму сломал — предвкушал коммунизм, когда надобность в этих заведениях отпадет. А вместо коммунизма наступило время, когда следователь в тюрьму не может попасть. Надо встать пораньше, чтоб очередь в кабинет для допроса занять. Опоздаешь, ждать придется часов пять. Мне сегодня ждать никак нельзя было — старуха Свидерская «колоться» начала, рассказывать то есть всю правду о совершенном преступлении.
Я, в общем, к частной собственности отношусь с душой, если можно так выразиться. Но наши люди из-за нее иногда такие вещи вытворяют!.. Жили-были две сестры, выросли, повыходили замуж, а мать-старушка доживала век свой в небольшой, но приличной квартирке в центре. Квартирку с помощью дочек приватизировала. Потом в свой срок померла. Мысль у сестер была совсем даже неплохая: сдавать освободившееся помещение жильцам за доллары и делить выручку пополам. Однако нашлась какая-то фирма с английским названием и нижегородским говором работников. Фирма предложила нынешним хозяевам продать квартиру, но за очень хорошие деньги — пятьсот долларов за квадратный метр. После этого между семьями сестер будто черная кошка пробежала. И если Ковалевы только хмурились и уходили от конкретного разговора, то Свидерские желали действовать. Сначала они прощупывали возможность отсудить в пользу Свидерских всю мамину квартиру. Только суды — дело долгое и хлопотное, а фирма ждать не хочет и не может. Тогда у Свидерских возникает дьявольский план. Они приглашают Ковалевых в гости, чтобы, как было сказано, решить вопрос с толком и по возможности полюбовно. За скромным застольем мужа и жену Ковалевых вдруг сморил неодолимый сон. Когда оба уснули, Свидерские их задушили бельевым шнуром. А вопрос, куда девать трупы, решили с жутковатой простотой. Хозяин в ванной при помощи топорика, пилы и ножа расчленял тела, отделял мясо от костей и носил в тазике женщинам на кухню. Те пропускали мясо через две мясорубки, а фарш спускали в унитаз. Кучу костей Свидерский на следующий день отвез в мешке на городскую свалку. Сколько грязи пришлось перелопатить, пока убийц к стене приперли! Сегодня я устроил им очную ставку, и Ольга Свидерская сказала свекрови, что ее старый болтливый язык в ту же ночь надо было тоже в фарш перемолоть. Вот так…
С некоторым трепетом я начал разбирать постель. Неужели еще пять минут — и наступит сладкий сон?
Мягко и негромко протилинькал телефон в прихожей. Я замер с подушкой в руках. Ирина подошла к телефону из кухни, поговорила недолго и, не вешая трубку, мягко ступая, пошла к спальне. Медленно и печально, словно прощаясь с ней навсегда, я бросил подушку обратно на кровать.