— Я решил поручить это дело вам, — вдруг бросил на ходу Шеппард.
Грегори не знал, как реагировать. Он ещё чувствовал хмель и глубоко затягивался, словно надеясь, что табачный дым отрезвит его.
— Будете вести его самостоятельно, — продолжал Шеппард тоном приговора. Он всё так же расхаживал по комнате и время от времени искоса поглядывал на Грегори. — Выбрал я вас вовсе не потому, что у вас имеются какие-то особенные следственные способности. Их у вас нет. Систематичности тоже. Но это не помеха. Я остановил свой выбор на вас оттого, что это дело вас захватило. Я не ошибаюсь?
— Да, — ответил Грегори и подумал, что такой сухой, лаконичный ответ как нельзя лучше подходит к ситуации.
— У вас есть какая-нибудь своя концепция этого дела? Настолько своя, что вы не стали высказывать её на сегодняшнем совещании?
— Нет. То есть… — Грегори колебался.
— Говорите, я слушаю.
— Мои впечатления ни на чём не основаны, — с трудом выдавил из себя Грегори. — Мне кажется, что в этой истории главное — не трупы. То есть они играют какую-то роль, но дело не в них.
— А в чём?
— Вот этого-то я и не знаю.
— Правда?
Голос инспектора звучал жёстко, но Грегори уловил в нём насмешливую интонацию. Жалко, что темнота скрывает его лицо, которое Грегори иногда видел в Ярде.
— Мне думается, это дрянное дело, — вдруг выпалил Грегори, как будто беседовал с приятелем. — В нём есть что-то… что-то противоестественное. И не оттого, что оно страшно сложное. Там есть детали, которые невозможно связать, и не потому, что это физически невозможно, а потому, что тогда получится психологический нонсенс, и притом такой основательный, что дальше просто некуда.
— Да, да, — продолжая ходить, пробормотал Шеппард.
Грегори уже бросил следить за ним и, не отрывая взгляда от бумаг, говорил — всё запальчивей и запальчивей:
— Концепция безумия, мании, психопатии в качестве почвы, на которой вырастает вся эта история, сама лезет в руки. Куда ни ткнись, как её ни отбрасывай — всё равно возвращаешься к ней. Собственно, для нас это единственная спасительная соломинка. Но это только так кажется. Маньяк — великолепно! Но эти масштабы, эта последовательность — ну как бы вам объяснить? Если бы вы вошли в дом и увидели, что у всех столов и стульев только по одной ножке, вы могли бы сказать: это работа сумасшедшего. Какой-то псих так меблировал своё жилище. Ну а если вы идёте из дома в дом и видите, что по всему городу так?.. Я не знаю, что бы это могло значить, но это не безумие, нет, не безумие! Скорее, это другой полюс. Тут поработал кто-то слишком разумный. Только вот разум свой он поставил на службу необъяснимому делу.